Держа Николая Степановича за плечо, Валя поднесла к его губам стакан холодной воды. «Какой ужас… Там разрушаются стены, тела, а здесь разрушается душа прекраснейшего человека».
— Да успокойтесь же, выпейте воды.
Резанов жестикулировал, силился соскочить и бежать. «Что я буду с ними делать, там десятки новых страдальцев?!»
В дверях показался Егоров.
— Голубчик, ефрейтор, как вас там? Знаю, знаю… Побудьте, пожалуйста, с капитаном. Придержите его, чтобы не упал. Он немного волнуется, так смотри, не зевай.
— Слушаюсь…
— Я надеюсь… Ну, ну…
Валя убежала в палату. Смрад рассеялся. Раненые, те, что могли, повскакивали со своих коек и глазами, полными ужаса, смотрели в окна, выходившие во двор. В правом углу опрокинуло две койки, около них без движения лежали раненые. Ни звука, ни вздоха…
Подошли санитары и доктор.
— Теперь я займусь живыми, — сказала Валя. — Уберите этих скорее, это уже трупы. На места, — обратилась сестра к вскочившим больным. — Все прошло. Давайте наведем порядок.
Раненые очнулись от охватившего их ужаса и направились к своим койкам.
3
Увидев перед собой Егорова, капитан Резанов сразу замолк и опустил глаза.
— Ваше высокоблагородие, выпейте воды.
— Давай, братец. — Осушив стакан, Резанов попросил еще. — Что, сходил? Как там дела?
— Ничего, стреляют помаленьку. Как всегда, они, япошки… А Подковина тут сейчас нет. Он на Ляотешань вчера откомандирован. Скоро вернется. Завтра я еще узнаю.
— Молодец!
— Рад стараться!
— Ты поди сестре скажи. Так, мол, и так. Совсем тут недалеко. В безопасном местечке Подковин. Скажи: обязательно его достанем.
— А кто он ей? Брат, что ли?
— Нет. Не брат. Так я понял.
— Неужто жених? Это вот под стать. Так они друг другу подходящи, прямо и не выскажешь…
— Разошелся сват, новые лапти. Ты сватаешь, а японец их разлучает…
— Что вы, барин! Нельзя же так думать. Не на весь же честной народ его рук хватит.
— Это ты умно. Это на тебя похоже. Ну, ступай! — И Резанов опустил голову.
Егоров переступал с ноги на ногу и не шел.
— Что это ты, оглох, что ли? Тебя, кажется, в руку, а не по уху хватило.
— Я, ваше высокоблагородие, здесь ее обожду. Вместе скажем. Дело у них серьезное, а я напутаю. Я с такими барышнями не разговорщик.
— Знаем мы вас, белобрысых! — И капитан рассмеялся.
Вошла Валя, усталая, но спокойная.
— Так кому говорить? — спросил Резанов у Егорова.
— Дозвольте, ваше высокоблагородие, — Егоров подмигнул капитану: — Сестрица, я о вашем братце, Подковине, хорошие вести узнал. Он еще вчера тут неподалечу был. Теперь командирован на Ляотешань. Вернется, мы его приведем. Товарищи-то его говорят: герой, красавец, и от пули заговорен.