«— Сдаться не собираетесь? — спрашивает Фок у солдат.
— Ни в коем случае, — выкрикнул ефрейтор. — Это будет позор для вас, ваше превосходительство.
— Разве только для генералов позор?
— Так точно. На вас вся вина ляжет. Вы за всем смотрите, — ответил ефрейтор».
И уже совсем в сатирическом свете выглядит Фок, когда он подает «трактат» о сдаче крепости. Этим документом он хочет стяжать себе славу военного теоретика, хочет «научно» обосновать сдачу крепости и вырвать пальму первенства у Стесселя. Весь эпизод характеризует Фока как старчески болтливого, претенциозного, нелепого и бессильного старика, не понимающего настроения русских солдат и неспособного использовать боевой дух войска.
Еще резче и сатиричней описан Стессель. Борисов знакомит нас с ним в тот момент, когда началась война. Японцы обстреляли русский флот, и Стессель, командующий обороной крепости, отдает приказ занять всем места, соответственно диспозиции, а оказывается, что диспозиции-то и нет, ее не удосужились составить. Артур уже давно был под угрозой нападения, а в крепости никто не знал, что нужно делать и где нужно находиться в случае начала военных действий.
Стессель не очень часто появляется на страницах книги, он держится вдали от событий, происходящих на передовой и составляющих как бы базис художественных построений Т. М. Борисова. События развертываются, а Стесселя все нет и нет. Приемом «отстранения» Стесселя Т. М. Борисов, пользуется для того, чтобы показать разобщенность главного командования и армии. Вот одна из сцен, в которой художественно реализуется эта задача и саркастически изображается «участие» генерала Стесселя в боевых действиях.
Начался жестокий ночной бой, идет атака на третий форт, возможен прорыв неприятеля. А Стессель? Стессель дома с женой.
Вбегает денщик:
«— Это я, Прокоп, ваше превосходительство. На третий форт атака, и, кажется, на Китайскую стену. Посмотрите, что делается.
— Скажи ординарцу, пусть седлает лошадей, — распорядился Стессель».
Мы облегченно вздыхаем. Ну, кажется, проняло Стесселя, воспылал генерал воинским духом, сейчас поскачет в штаб или к передовым укреплениям, разберется в обстановке, отдаст нужные приказания. Но не тут-то было! Сцена развертывается дальше, в действие вступает генеральша Вера Алексеевна, хорошо знающая своего мужа. Она в недоумении от приказа Стесселя.
«— Ты же не поедешь?
— Куда ехать, голубушка? Я вызову сюда полковника Рейса, а кони пусть в седлах постоят… Такой момент и без приказаний. Разве это логично?!»
Этим все и закончилось. Армия оказалась без управления. Диву даешься, как эта неуправляемая в момент боя армия могла так упорно сопротивляться врагу. «Управление» начиналось во время передышек между боями: волны неприятельских атак отбиты, и вдруг приходит приказ оставить линию обороны. «Как же так?» — удивляются солдаты. В их сознании постепенно накапливается недоумение и недовольство нелепыми распоряжениями, чуждыми боевому настроению, пониманию обстановки. Уже после первых боев под Киньчжоу солдаты говорят о генералах: