Вечно и неизменно одна и та же история со вновь приезжающими, — усмехнулся Лыков. Стараясь быть как можно более учтивым, он взял Подковина под локоть и усадил его в коляску. Толпа почтительно раздвинулась. Извозчики и привокзальный рабочий люд знали Лыкова как богача самодура; подвыпивши, он не уступал дороги крупным местным чиновникам.
— Вот это моя хата, — сказал Лыков, указывая на особняк. — Домик приличный, а здесь чертовски дешево мне стал. Рабочих рук с избытком.
В прихожей Лыкову и Подковину низко поклонилась высокая стройная японка в богатом наряде. Она присела так низко, что коснулась коленями пола. Подковин невольно попятился назад.
— Проходите, Тихон Степанович. Знакомьтесь… Моя хозяйка. Саша-сан.
Японка еще раз поклонилась Подковину и, выпрямившись, протянула руку:
— Здравствуйте.
Гость взглянул в лицо женщины — оно было прекрасно. Приседая и пятясь назад, Саша-сан ввела Тихона в гостиную и усадила в мягкое кресло.
— Курите?
— Нет, я не курю.
— Ю ар нот смокинг… Вы не курите?.. — удивленно сказала женщина. — Да, да, я забыл, русский очень многие не курящие… Это хорошо.
— Бой! Приготовь капитану батс[1] — крикнул Лыков и обратился к Тихону: — Ты — мой друг, давайте говорить сразу на «ты». Примешь ванну и одевайся в то, что тебе дадут. А мундир повесь в гардеробе. Не люблю в домашней обстановке мундиров. Смотришь, это, на него и думаешь: обобрать, каналья, пришел. А у тебя и пуговицы судебного исполнителя…
Обедали в столовой по-европейски, но в халатах и туфлях. Саша-сан сидела на месте хозяйки и искусно — мимикой и жестами — командовала слугами.
Японку, да еще так близко, Подковин видел впервые. Ее узкое лицо, окаймленное густыми волосами, слегка матовая кожа и яркие черные глаза были обаятельны.
— Кушайте, пожалуйста, суп, а завтра русский щи варить будем. О, это очень крепкая пища! Лыков-сан всегда кричи: щи, давай щи!
Японка звонко засмеялась, Белые зубы, точно перламутровые, блестели.
«У каждого народа, есть прекрасные женщины», — подумал Тихон.
— Иркутска большой город? — спросила Саша-сан.
— Большой и красивый. Там протекает быстрая река Ангара.
— Ан-га-ра-а-а, какой звучный слово! — певуче сказала Саша-сан.
— И Байкал. — лучшее в мире озеро, — вставил Лыков. — Велика ты, матушка-Русь… Саша, перед жареной курицей надо выпить. Налей нашему министру коньяку,
— Я коньяк не пью.
— Не пьешь?.. Так нельзя! У нас и задушевной беседы не получится. Выпить следует. Так чего ж вместо коньяку?
— Рябиновки.
— Чудесно. Любимый Сашин напиток. Саша-сан, наливай скорее себе и ему. А мне коньячку.