— Следовало бы сейчас двинуть на них, и Дальний снова перешел бы в наши руки, — сказал Бицоев.
— Это слишком. Нам приказано укрепить Хуинсань.
— Это идея! — воскликнул Злобинский.
— Да, но только эту идею, — Киленин сделал ударение на последнем слове, — следовало бы осуществить годика на два раньше.
Бицоев усмехнулся:
— Тогда, ваше высокоблагородие, не было бы и войны.
— Это почему? — Киленин устало поднял веки, — чтобы взглянуть на поручика.
— Японцы начали войну, учитывая полную нашу неподготовленность. Подготовиться как следует к войне — значит избежать ее. Это я где-то вычитал или слышал от преподавателей военного искусства.
— Японцам Киньчжоу достался недешево. Они поставили там на карту все возможности, — вступил в разговор Злобинский.
— И если бы у нас здесь была лишняя дивизия, мы откинули бы их далеко назад под удар Куропаткина! — воскликнул подпоручик Немченко.
— Можно только радоваться, что в рядах нашей армии такие разумные и отважные поручики. Я передам ваш разговор генералам.
Офицеры подтянулись.
— Надо бы чайку попить. Я целое утро то в седле, то по горам.
Бицоев — небольшого роста плечистый человек — сдвинул фуражку на затылок и побежал в фанзу. Вскоре поручик вернулся с банками консервов и котелком, — наполненным сухарями. Его скуластое лицо улыбалось.
Злобинский что-то говорил вытянувшемуся перед ним стрелку и водил пальцами левой руки по горбатому носу, виску, опушенному светлыми волосами, и по впалой щеке.
Только подпоручик Немченко, худощавый, с продолговатым лицом и голубыми глазами, не принимал участия в приготовлениях к завтраку. Он стоял задумавшись недалеко от очага.
— У вас тут хорошо, — вздохнул Киленин. — Точно на прогулке… Рядом море…
— Боевая обстановка, ваше высокоблагородие, — отозвался Немченко.
— Так вся жизнь проходит в треволнениях. В мирное время учеба, парады, интриги…
— А иногда семейные неполадки! — весело крикнул Бицоев.
Киленин вопросительно взглянул на Немченко, который, как показалось полковнику, мог разъяснить выкрик товарища.
— Они, вот такие маленькие, оказывается, нравятся женщинам. Вдруг перед самым походом у Бицоева оказалось две жены. Когда провожали его, чуть не подрались.
— Зато наш Немченко святой и за это его женщины не любят.
— Ты что-то заврался, — пробасил Злобинский. — Женщины всего больше и возятся со святыми.
— Ты, друг мой, прав. Живой святой, да еще из молодых— для них непонятный и интересный случай, — сказал Бицоев.
— Каждый из своей пушки в жизнь стреляет, — с видом философа заметил Немченко.
— О пушках он кстати, — засмеялся Злобинский. — Когда же нам дадут на правый фланг артиллерию? Хотя бы пару горных пушек. Смотришь, у тебя под носом копаются япошки, а ударить их нечем.