— Тогда вы должны быть господами Омаром Муссой и Нагибом эк-Касаром?
Услышав свое имя из уст незнакомого человека, Омар пришел в ужас; он схватил Халиму за руку и думал уже было бежать, скрывшись в толпе. Нагиб же, заинтересованный тем, откуда тому известны их имена, удержал Омара за рукав: «Спокойно. Не торопись». И, вновь обернувшись к незнакомцу, ответил:
— Бесспорно, эти имена принадлежат египтянам. Их разыскивает полиция?
Вопрос Нагиба вызвал улыбку на лице господина. Он понял тактику Нагиба и решил попытаться добиться доверия путешественников другим способом.
— Разрешите представиться, — сказал он, наклонив голову и оставаясь при этом прямым, как дерево, — мое имя — Ханс Калафке, но называют меня просто Жан. Я секретарь, шофер и слуга Густава-Георга, барона фон Ностиц-Вальнитца, если вам что-нибудь говорит его имя.
Говорит ли ему что-нибудь это имя! Нагиб сглотнул. Ностиц-Вальнитц был одним из богатейших людей в Германии, владел дюжиной компаний тяжелой индустрии, имел собственный банк, считался главой немецкой центристской партии, и каждый ребенок знал его имя: «Стальной барон». Ya salaam! Чего хотел от них Стальной барон?
Омар, заметивший удивление, даже изумление Нагиба, вопросительно смотрел на него.
— Господин барон хочет поговорить с вами, — сказал Калафке и продолжил, предупреждая дальнейшие расспросы: — Я должен отвезти вас в Берлин. Вы позволите? — И, не ожидая ответа, он взял их багаж и направился к припаркованному на набережной автомобилю.
Нагиб торопливо пытался объяснить Халиме и Омару происходящее. Халима прижималась к Омару, тот же убеждал Нагиба, что все это — полицейские штучки, их просто хотят арестовать и отправить в Египет следующим рейсом.
Подойдя к автомобилю, Нагиб попросил подождать их. Слуга, привыкший подчиняться, занял место за рулем темного лимузина, нарочито безучастно глядя в пустоту.
— С каких это пор полиция присылает лимузины с шофером? — спросил Нагиб, оглянувшись на Ханса Калафке.
Омар пожал плечами. На уловки полиции это действительно похоже не было.
— Но откуда ему известны наши имена? Как он узнал о нашем прибытии?
— Главное, чего он от нас хочет? — вмешалась Халима и беспокойно огляделась в поисках спрятавшихся полицейских агентов.
Разговор затянулся, и Калафке заметил нерешительность египтян. Он вышел из автомобиля, подошел к Нагибу и сказал:
— Я понимаю ваше недоверие, сударь, но смею заверить вас, барон фон Ностиц имеет лучшие намерения!
— Вы знаете, о чем идет речь? — осведомился Нагиб.
— Сударь, — продолжал Калафке, — мне не пристало вмешиваться в дела барона, а если бы я и знал что-либо, то счел бы своим долгом промолчать. Но вы можете быть уверены, что барон — человек чести.