Я придумала действительно изумительный трюк, намного более эффективный, чем можно было ожидать. Я сказала Жарро, что со времени «нападения» Мориса я чувствую нечто похожее на жжение между бедрами. Он вспыхивает, когда я говорю об этом, и слишком поспешно произносит:
— Вы рассказывали доктору об этом, Нея?
— Нет, я не то имею в виду, мэтр, это ощущение горения, жара, что-то вроде воспоминания. Должна признаться, это даже приятно, чего я, однако, очень стыжусь.
— Вы не должны стыдиться. Единственный человек, которому следовало бы умереть от стыда, я употребляю слово «умереть» в буквальном смысле, это Морис.
— О нет, Морис не должен умереть! Я уже говорила вам, мэтр, что уверена: он не хотел причинить мне вред, вы понимаете, я знаю, что он любил меня, и я тоже очень сильно любила Мориса. Кроме того, если бы это не было правдой, у меня не появилось бы такого… приятного… воспоминания.
Я делаю паузу перед тем, как произнести «приятного», и смотрю на него. Чувствую, что это расстраивает его. Уже само упоминание мной «чувства жара» странно подействовало на мэтра, но я понимаю, что жутко смущаю его. Хотя сама, напротив, получаю удовольствие от этой идеи. Я и на самом деле снова ощутила то тепло и влагу во влагалище, которые, когда я предоставлена сама себе, заставляют меня тотчас же начинать мастурбировать — не важно, когда и как.
Мэтр Жарро советует мне не говорить об этом ощущении со следователем.
— Я не предлагаю вам что-либо скрывать, Нея, но, поверьте мне, он не должен знать ваши самые сокровенные мысли, чувства и ощущения — они принадлежат вам и только вам.
— Но я могу поговорить о них с вами, не так ли? — невинно спрашиваю я.
— Конечно, — говорит он с некоторым трудом, открывает рот, словно хочет что-то добавить, затем замолкает, кладет обе руки мне на плечи и смотрит прямо в глаза. Затем уходит.
Чем добрее ко мне мэтр Жарро, тем противнее становится следователь. Когда мэтр Жарро снова протестует по поводу бесчисленных мучений, которым я подвергаюсь, следователь сухо отвечает ему:
— Не беспокойтесь, мэтр, этот допрос — последний. Он может закончиться только судебным разбирательством с заключением под стражу Мориса Пийзэ… Или же я буду вынужден установить отсутствие причин для судебного преследования.
— Что это значит? — от неожиданности будто поперхнувшись, говорит мэтр Жарро. — Нет причин?.. После всех жутких испытаний, выпавших моей клиентке, нервных и психических срывов, последствия которых могут сказаться на ней в течение всей оставшейся жизни!
— Не увлекайтесь, мэтр, — спокойно обрывает его следователь. — Я ограничился тем, что показал вам, что собранные доказательства должны логически привести к заключению под стражу, если только, конечно, — едва ли мне можно верить вам на этом этапе нашего расследования — не появится какой-то новый фактор для установления его невиновности.