Через несколько минут Беатрис снова картинно поморщилась, словно английская леди, узревшая пьяного конюха, щеголявшего не только без штанов, но и без исподнего:
— А на сей раз что? — спросил Мазур.
Она показала. Ага, первые две фотографии из дюжины: какая-то невезучая белая красоточка попала в лапы к троице черных в камуфляже, опять-таки без всяких эмблем и знаков различия. Крупным планом запечатлено, как ее со вкусом разоблачают, а потом, деликатно выражаясь, общаются.
— А, вот что… — сказал Мазур. — Не повезло бедняжке. Но она, я слышал потом, осталась жива, добралась до католической миссии…
— И вы вот так спокойно стояли и снимали? — с деланным опять-таки возмущением воскликнула Беатрис.
Мазур вновь пожал плечами:
— Полезь я ее рыцарственно спасать, оторвали бы голову, только и всего. Их там было дюжины две… Что поделать… Такая уж у меня клятая профессия, мисс Беатрис. Ни наследства от дедушки, ни бриллиантов от бабушки. Одна убогонькая папашина ферма. С которой он меня выставил, едва я закончил школу, сунул пару фунтов и заявил, что пора мне самому зарабатывать на жизнь. Вы, конечно, можете бросить в меня камень, но такова уж жизнь на грешной земле. Ну да, честно признаюсь — нет у меня ни высоких идеалов, ни таких уж твердокаменных моральных устоев. Мне бы денег заработать… Либо принимайте меня таким, какой я есть, либо облейте презрением и удалитесь…
— Да ладно, Джонни, — сказал Деймонд. — Не всякому выпадает родиться с серебряной ложкой во рту. В конце концов, не вы сами всем этим занимались, только снимали. Бизнес, что поделать, каждый зарабатывает, как может. Я думаю, Беа вовсе и не собирается обливать вас презрением? Правда, Беа?
— Да все я понимаю, — сказала Беатрис. — Однако зрелище все же мерзкое…
Однако Мазур отметил, что она, пусть и бегло, но все же просмотрела все до единой фотографии из дюжины (Деймонд, сразу видно, предпочел бы, чтобы она перелистывала страницы помедленнее, и Мазур его по-мужски понимал).
Когда до конца альбома осталось совсем немного, Деймонд поднял на него глаза:
— Джонни, мне, в самом деле интересно… Здесь не только фотографии, но и снимки, вырезанные из газет. Они все ваши?
— Ну, конечно, — сказал Мазур.
— Бога ради, простите, если я сунулся в какие-то профессиональные тайны… Но одни фотографии подписаны вашей настоящей фамилией, а другие, коли уж вы говорите, что все они ваши — явными псевдонимами. В чем тут секрет?
Глазастый, черт, не без одобрения отметил Мазур. Вопрос этот для него ничуть не был коварным подводным камнем — после соответствующего инструктажа он знал, что можно ответить чистую правду. И знал правду.