- Что значит "веди"?! - возмутилась Катрин. - На основании чего? Возможно, с бородой я ошибаюсь. С Чеховым путаю. Что-то у них общее...
- Если Чехов побрился, значит, скрывается и на подпольном положении. На такое резкое бритье без веских оснований не идут.
- Чехов уже умер. Кажется в девятьсот четвертом...
- Ага, значит явное несоответствие с основной "калькой", - Лоуд зашуршала газетой. - Уже интересно.
- Но это не Чехов... - Катрин осознала, что купилась. - Полагаешь, все равно интересен?
- А с чего иначе мы битых пять минут о нем толкуем? - л-кавалер выдернул за цепочку часы, вдумчиво прослушал первые такты мелодии и захлопнул крышку - часы были отнюдь не иллюзорные, золотые и новые. Видимо, новообретенные - оборотень тяготела к точным механизмам. - Давай рассуждать здраво. Мы понятия не имеем, как выглядят искомые нами лица. Но однозначно они склонны к авантюрам. Подойти к тебе - такой влекущей, холодной и опасной, разнузданной и недоступной - явная авантюра. Вот и проверим. Давай, отрывай корму от стула, авось не развалишься.
* * *
К бару она пошла. Абсолютно европейские свободные манеры - в Петербурге одинокое питие дам у стойки еще не привилось. Но она определенно русская - есть нечто этакое в лице и улыбке. Берет бокал светлого вина, стыдливо именуемого в меню "морс Летний"...
Алексей Иванович аккуратно отправил в рот последний ломтик "прошутто ди Парма". Что ж, судьба. Никакого флирта - исключительно интерес литератора и поэта. Атавизм - с литературой покончено! - но в данном случае простительный.
- Прошу извинить за любопытство - крымское у вас в бокале? Оттенок показался весьма знакомым.
Не вздрогнула, обернулась в полнейшем спокойствии:
- Да вы знаток. Массандра. Ностальгия, знаете ли.
- О, так вы крымчанка? - уже машинально продолжил обдуманное удивление Алексей Иванович. - Предположу Ялту - не ошибусь?
Вблизи ее глаза показались абсолютно неземными: в столь пронзительные изумруды - завораживающе живые, меняющие оттенки от нежной зелени майского луга до угрюмой хвои векового соснового бора - поверить невозможно!
Алексей Иванович судорожно напомнил себе что женат, что не время, и вообще он проклят и забыт.
- Ялта? - слегка удивилась незнакомка. - Едва ли. Севастополь мне почему-то ближе.
- Балаклава! - торжествующе воскликнул бывший писатель. - Несомненно! Загар вас выдает. Случайно с Александром Ивановичем не знакомы? Вы - совершеннейший его персонаж.
- Александр Иванович? - в замешательстве переспросила незнакомка. - Увы, не могу припомнить.
- Александр Иванович Куприн, - снисходительно улыбнулся Алексей Иванович. - Есть, знаете ли, такой небезызвестный литератор.