) Хм, вам всего лишь показалось. Я их только что сюда положил. Будьте добры, налейте и себе тоже. Вам сейчас необходимо.
(Реакции нет, гость сам перегибается через стойку, берёт бутылку водки.)
– О, ничто человеческое тебе не чуждо.
– А чего ты ожидала?
– Ну не знаю… Типа ёмкость взовьётся в воздух и выпивка сама разольётся по стопкам.
– Иногда надо чувствовать себя в вашей шкуре, иначе мышцы атрофируются.
(Бармен с остановившимся стеклянным взглядом падает в обморок.)
– На тебя часто такая реакция?
– Почти всегда. В древние времена при встрече со мной откровенно радовались и припадали к ногам, а сейчас бледнеют и теряют сознание. Боятся почему-то.
– Ну, с чего-то же появился термин «богобоязненность»…
– Гляди-ка, у тебя и язык давно заплетаться перестал.
– Вот и отлично. Ну что, милостивый и всемогущий, вздрогнули?
– Ага.
(Слышен тихий звон сдвинутых стопок.)
Евангелие. Номер третий
– Я вот одного не пойму. Я без проблем могу внедриться в голову кому угодно, проникать в любое сознание, захватывать мозг царей и министров. Но только за разговор с тобой с меня потребовали пятьсот евро в час. Я не помню, кому, за что и как, но пришлось заплатить. У тебя прирождённый талант.
– Моё время стоит денег, Иешуа. Заверяю от всего сердца: сам не знаю, оно как-то случайно получается, – евро автоматически списываются со счёта у всех желающих со мной пообщаться. Тем не менее мы так давно не виделись – трудно поверить, но я даже рад. Хоть это против правил, я сделаю тебе двадцатипроцентную скидку.
– Ты не меняешься, Искариот.
– Ты тоже.
– Однако отметины от верёвки на твоей шее нет. Пластическая хирургия?
– О, ну ты же не поверил той ерунде, что состряпали соратники по гроту? Типа я после твоего распятия вернулся, подбросил деньги обратно первосвященнику в храм, а далее, терзаемый угрызениями совести, повесился, предварительно сняв верёвку с дохлого осла? Не знаю, кто это придумал – Иоанн, Пётр или Матфей, но беру тебя в свидетели, им бы бульварные романы сочинять. Куча несостыковок.
– Так что же с тобой приключилось?
– Я дальновиден. Тебя осудили на казнь, я забрал серебро и скрылся: уехал совсем далеко, в Ливию – тот же климат, хорошее море. До меня доходили неясные слухи – твои последователи обыскивали мой дом в Иерусалиме, но я не дурак… Я прожил долго, Иешуа. Не знаю, где сейчас нахожусь – во временной яме, небытие или в аду, – но я видел всё происходящее на Земле. Ты и тогда был глуп, когда полез на крест умирать за этих существ. Теперь-то понимаешь: твой поступок идиотская ошибка?
– Нет, Искариот.