Темнота громыхнула в Григория – черная стремительная молния пронзила его от макушки до пяток. Он подумал, что надо открыть глаза и осмотреть разрушения. Наверное, эта молния прошла через всю котельную?.. Григорий почувствовал, что пол уезжает из-под него. Что же это рвануло? Может, Угуч гранату приволок из лесу? Надо было оглядеться, но все залепляла темнота… и пол уползал. Пусть будет свет, – попробовал скомандовать (кому?) Григорий. Никакого результата… Откуда-то пыхает жаром. Может, он в Афгане и горит заживо?
– Свет, – заорал он. – Свееет!
И свет пробился к нему. Он был какой-то проблесковый, как и сознание. Тем не менее Григорий краем глаза увидел и сразу понял, что Угуч тащит его за ногу к распахнутой топке, в которой бушует такой же огненный ад, что сжигал его в Афгане…
– Что же вы все пытаетесь меня спалить? – спросил Григорий неизвестно у кого.
Григорий в тот же промельк определил, что Угуч бросил его тащить и стоит над ним, стиснув черенок шахтерки в руках. «Непонятно, за что это Угуч намеревается меня убить? Странный какой парень…» В несколько следующих промельков Григорий понял, что Угуч убежал. Смотреть на мелькания света было невыносимо, и Григорий закрыл глаза.
«Свет, – передразнил он сам себя. – На хрен он нужен, свет этот?..»
Эпилог
«Что он сказал?» – про это Недомерок и забыл уже любопытствовать. Сейчас его занимало другое – куда он подевался?
Наутро после того, как Льва Ильича отпустили из областного управления КГБ, капитан Матюшин прибыл к месту своей физкультурной службы в школу-интернат и первым делом ткнулся в квартиру гражданина (или товарища?) Прыгина. Тарабанил, ходил кругами и снова тарабанил, пока не убедился, что действительно заперто, и в запертой квартире, скорее всего, – никого. Тогда он пошел с расспросами по школе и сначала заглянул в котельную.
Там Федор Андреевич распекал на все лады Григория, который и всегда-то выглядел как страх божий, а нынче с повязкой на голове и красными, под цвет всей физиономии глазами, – не приведи господи…
– Это же в разум не вобрать, зачем надо так пить? Тем более буквально учора организовали свое общество для трезвости – все чин-чинарем, как у людей, а тут на тебе, опять за рыбу гроши… Ну выпей стакан-другой для аппетиту, но разве ж можно так жрать? Голову пробил чуть не насквозь, котлы раскочегарил, как в лютую зиму… А дети так и задыхаются от жары. Опять же, уголь зазря дымишь… А мне этот уголь тоже не задарма достается. Что мне зараз робить? Высчитывать с тебя уголек?.. Да хрен с ним, с угольком! – ты глянь, чего с собой сотворил…