Более того, ведь Пушкин перед смертью прощает блудницу, что тоже очень точно и очень по-христиански. И когда Наталья в соседней комнате кричит: «Tu vivras!» («Ты будешь жить!»), рыдает, он говорит ей: «Ну, ничего, слава Богу, все хорошо». Просит: «Пусть она меня покормит», когда ему принесли по его просьбе последнее в его жизни лакомство – морошку. Вот это как раз прощение блудницы, это, безусловно, очень христологическая тема.
Ну и то, что после этого она так удобно, так готовно воспользовалась этим прощением, это тоже очень по-русски
Как погиб Пушкин?
Ну, вы это знаете, я думаю, лучше меня. Очень интересно другое: Пушкин был жертвой действительно очень масштабного заговора. Пушкин погиб в результате заговора, в нем участвовали самые грязные, самые мерзкие люди, которые были в тот момент при дворе, не говоря уже о том, что пружиной этого заговора были два гомосексуалиста. Я не хочу, чтобы меня заподозрили в гомофобии, но, видимо, Пушкин заповедовал нам, как минимум, довольно осторожное отношение к этим людям, может быть, еще и потому, что он всю жизнь становился жертвой именно их ненависти.
В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что <жопа> есть.
Как вы помните. Дундуков-Корсаков был именно этим известен, как и Вигель, так что это тоже очень важная заповедь.
Чувствуете ли вы на себе народную ненависть?
Народную – нет. Она не народная.
Каково ваше отношение к мнению Бродского о том, что Пушкин выбран нашим поэтом, а при этом менее известный Баратынский более сильный поэт?
Бродский считал лучшим поэтом Баратынского, а не Пушкина, потому что, как Баратынский он мог, а как Пушкин – нет.
Знаете, это всегда такая вечная ревность Баратынского к Пушкину, кстати, и к Лермонтову тоже. У нас есть два симметричных поэта. Есть Кушнер, продолжающий Фета очень точно, и есть Бродский, продолжающий Баратынского. Вот они так рядом и стоят – симметричные две фигуры. Хотя Кушнер, может быть, Тютчева продолжает в большей степени.
Маленький, сухонький Кушнер и вечно отчаянный и мизантропичный Бродский – это вот такая пара. Но то, что рядом с Пушкиным никто из них и близко не стоял, по-моему, совершенно очевидно.
А Пушкин в это время странным образом раздвоился, я думаю, на Слуцкого и Самойлова.
Как на ваш взгляд сочетается нравственная легитимность и сталинизм?
Good question. Они сочетаются довольно прямым образом. Я могу по-разному относиться к книгам Радзинского, хотя очень люблю его самого, и он человек хороший, достойный. Вот как раз сегодня я его интервьюировал на «Коммерсанте», и выйдет в воскресенье это интервью на радио, там он много дельного говорит о Сталине. Конечно, гибель Сталина была предопределена тем, что он эту самую народную легитимность утратил. Утратил он ее после 1949 года. И еще немного – бунты начались бы. Они уже начинались. Начинались они сначала с ГУЛАГа, где людям было нечего терять. Потом они бы распространились. Не нужно думать, что наш народ – вечный раб. Сталин просто помер вовремя, а если бы не помер, то кончил бы совершенно определенным путем.