Глава первая
Красный ворон
1
«Стой!» — отчетливо расслышал Каргин сквозь застывшую стеклянную волну витрины магазина «Одежда». Команда поступила непосредственно в сознание, минуя окружающую среду. Ни единой живой души не наблюдалось вокруг, если не считать вороны, увлеченно долбившей клювом окаменевший батон на противоположной стороне Каланчевского тупика. Батон не поддавался. Ворона подпрыгивала, раздраженно всплескивая крыльями. Теоретически она могла каркнуть: «Стой!», — но была слишком занята. К тому же одетый в зеленые (из плесени) доспехи батон и так стоял, точнее, лежал. А может, испуганно вспомнил есенинскую строку Каргин, какрощувсентябрьосыпаетмозгиалкоголь? Но он выпивал умеренно и аккуратно — согласно (пенсионному) возрасту и здоровью. К тому же на улице не было ветра.
Он задрал голову вверх: вдруг невидимый командир скомандовал из окна? Все доступные осмотру окна «сталинского» дома вблизи Садового кольца предстали дальнозорким глазам Каргина наглухо запечатанными. Более того, у него возникли сомнения, что за непроницаемыми, заросшими косматой пылью стеклопакетами живут люди. Но он прогнал сомнения: люди живут везде, а пыль — их верный и вечный спутник. Похоже, Каргин слишком резко задрал вверх голову. Голова закружилась. В неприятном, наводящем на мысли об инсульте или инфаркте кружении он как будто услышал плеск воды, словно большая рыба ударила хвостом по зеркальной глади, и какая-то напоминающая светящегося паука зеленая искра пробежала перед глазами, быстро перебирая, правда, не шестью, а почему-то четырьмя надломленными лапками.
Но инсульт-инфарктное зажигание, к счастью, не сработало. Рыба (если это была рыба) скрылась в глубине. Паучья искра погасла, не успев раскинуть скорбную паутину.
В советские годы станция метро на Садовом кольце, около которой он в данный момент находился, называлась «Лермонтовская». В постсоветские ее переименовали в «Красные ворота». Это было знаковое — в духе времени — переименование. Лермонтов в русской поэзии был вечен. Бесследно канувшие в позапрошлом веке Красныеворота являлись всего лишь архитектурным (и историческим) фантомом.
А если, вдруг посетила Каргина совсем дикая мысль, это... Лермонтов крикнул: «Стой!»?
Но что мог предложить Лермонтов сегодняшней России? Летящего неизвестно куда (как его изобразил Врубель)
