И при одной этой мысли целый ад поднимается в душе…
Она все-таки написала ему письмо. У нее был повод: ведь когда-то он дал ей медицинскую книгу, чтобы она сама могла разобраться в болезни Шуры.
Ответ пришел не скоро и такой:
Мадемуазель, единственная причина, мешавшая мне в течение какого-то времени ответить вам, — отсутствие свободной минуты. Я был очень занят операциями, и было совершенно невозможно найти хоть минуту на встречу с вами. Если вы хотите вернуть мне книгу, прошу вас принести ее в девять утра на этой неделе в Бусико. С наилучшими пожеланиями.
Е. Ленселе.
Встреча была короткой. Все же она успела опять обратить внимание на то, что без бархатной шапочки ее возлюбленный вовсе не так уж и хорош собой.
Такой молодой и уже… лысый. Видно, хорошо провел молодость!
1 августа 1901 года Лиза ведет свой дневник уже в Лондоне. Столица Великобритании “ошеломила” Дьяконову! “Город громадный, город-чудовище раздавил, уничтожил меня. Бесконечные улицы, однообразные дома… до такой степени однообразные, что можно позвонить, войти и не заметить, что это чужой дом”.
Все-таки такие города были не для Лизы.
Цепким взглядом она заметила, что в Лондоне (а может быть, во всей Англии?) весьма необычная гендерная ситуация.
После французских семей, где самое большее — двое, трое детей, — английские невольно удивляют своею многочисленностью… Но что здесь особенно поразительно — численное преобладание женщин над мужчинами. Всюду — пять-шесть дочерей, один-двое сыновей или даже вовсе ни одного, и так как все англичанки ездят на велосипедах, то и на улицах велосипедисток больше, чем велосипедистов…
Стоило ей покинуть Париж, как в ней пробуждается ее аналитический ум. Почему так много рождается девочек?
Я тщетно ломаю себе голову. Знаю, что есть разные теории, из которых одна: темперамент более страстный производит пол себе противоположный — кажется мне наиболее вероятной. Я проверяла ее на своих родных — выходило верно. И в недоумении поделилась своими соображениями с моим знакомым. Тот был поражен. Его, оказывается, тоже занимал этот вопрос, и теперь он уверен, что эта теория верна. “Теперь мне ясно! Я, как мужчина, знаю отношения полов ближе, чем вы, и могу сказать, что англичанки страшно холодны, англичане же с женщинами — прямо звери!.. Ох, какие они звери! Надо видеть — как они бросаются на своих жен…”
Да, аналитический ум Дьяконовой вновь начинает работать. Но можно поручиться головой, что следующие свои логические выводы Лиза скрыла даже для дневника.
Итак, англичане — “звери”.