В три часа ночи его подняла перепуганная нянечка:
– Петр Сергеич, вставайте! Петр Сергеич! Инночке совсем плохо! Да и другая похоже, рожать собралась!
Когда Щукин узнал, что у Инночки отошли воды, он переполошился. Настоящих схваток так и не было, и близнецы могли задохнуться. Пробовали колоть стимулирующие препараты – не помогло. Инночка никак не хотела рожать сама. Или не могла.
– Кесарить! – решил Щукин. – Срочно вызывайте бригаду! А я вторую пока осмотрю.
Как опытный врач, Петр Сергеевич понял все сразу:
– Давно мучаешься?
– Со вчерашнего утра.
– А что ж ты молчала?! Ну женщины! Русские женщины! Скоро уже головка покажется, а она молчит! Орать надо, дура! Во весь голос орать! Это ж надо! В родильную ее, живо!
Вот теперь все поняли, что ночь будет бурной. Вызванная в роддом старшая сестра срочно готовила Инночку к операции. Вторую женщину отвели в родильную палату.
Петр Сергеевич нервничал, и те и другие роды были сложными. И в одну ночь! Врач-анестезиолог, нащупывая вену на тонкой Инночкиной руке, пыталась ее подбодрить:
– Все будет в порядке. Не волнуйся. Считай вслух. Раз, два, три…
– Раз, два, три… – покорно повторила бледная от страха Инночка.
Вскоре она заснула, и Петр Сергеевич приступил к операции.
– Двойня! – ахнула старшая сестра, внимательно следившая за руками Щукина. Весь персонал роддома был в курсе Инночкиных колебаний.
– Я так и знал, – хмуро заметил Петр Сергеевич. – Ничего. Обойдется. Уговорим.
Когда он заканчивал шов, прибежала нянечка из родильной палаты:
– Петр Сергеевич, там, кажись, головка уже показалась!
Щукин оставил Инну и побежал ко второй роженице. Едва глянул, сразу понял – беда. Роды тяжелые, а женщина слишком уж терпелива. Ей бы кричать, чтобы на весь город было слышно, а она едва попискивает. А какие у нее узкие бедра! Где же там ребенок поместился? И как развивался?..
…Щукин принял мертвого младенца и заорал благим матом:
– Татьяну Евгеньевну! Живо!
– Умер?
– Задохнулся.
Это было настоящее ЧП! Мертворожденный ребенок в р-ском роддоме! Нянечка, причитая, кинулась в операционную. Вскоре все четверо были здесь. Инночка Мукаева еще спала на операционном столе, а в родильной палате врачи пытались вернуть к жизни новорожденного младенца. Но тщетно.
– Мертвый. Конец. Пуповиной удушило, – Щукин испытал настоящее потрясение. Он понимал, что значит для сорокадвухлетней женщины этот ребенок.
Видел же, что роды протекают тяжело! Надо было кесарить! Виноват. Вот они, новогодние праздники!
– Петр Сергеевич, это патология, – тихо сказала анестезиолог. – Вы не виноваты.