– Да-да, пойдемте, Наталья… Как вас по отчеству?
– Да уж! По отчеству! – взмахнула та фартуком. – Где оно, отчество-то? Окочурилось в придорожной канаве лет пять назад. А ведь шестидесяти отцу не было! На пенсию еще не вышел! И пьют ее, и пьют, заразу… Беда.
– Вы что-то хотели мне сказать? – Он сел на самодельный табурет в прохладной кухне, расстегнул наконец пиджак.
– Интересный вы мужчина, – застеснялась вдруг Наталья. – Ой, да мне как-то неудобно.
– Что такое?
– Не мог Игнат убить. Спал ведь он в тот вечер на своей половине. Точно знаю – спал. Перепил и свалился под стол у нас на кухне. Игнат последнее время на выпивку стал слабоват. Выпил он и уснул.
– Почему же вы не сказали?
– Ой, да что ж я скажу? Пришла – он в кухне валяется. Мужа нет. Я его на горбину и тащить.
Он с сомнением посмотрел на Хайкину. Женщина полная, крепкая, хотя и невысока ростом. А что? Очень может быть. Нормальная русская баба. Взвалила пьяного мужика на плечи и отнесла на его половину, чтобы соседи не сплетничали.
– Ну сами посудите, что в деревне-то скажут? С мужниным двоюродным братом спуталась. Неудобно как-то. Ну отнесла и отнесла. Я еще про рыжего хотела сказать. Он кто?
– Рыжий? Какой рыжий?
– Тот, что малость пониже вас, зато в плечах пошире и покряжистей. Глаз у него лихой.
– Капитан Свистунов?
– Уж вам виднее, капитан али не капитан. Полиция, значит? – Наталья вздохнула, покачала головой.
– Что с капитаном Свистуновым?
– Видала я его уже.
– Когда? После того, как Игната забрали? Он приезжал? С вами разговаривал?
– Не после. До. И Вася мой еще был жив.
– Как это жив?!
– Жив, – с уверенностью сказала Наталья. – Васю-то по осени убили, когда уже дожди шли. А этот рыжий приезжал еще по сухому. Все возле нашего дома крутился.
– Зачем? Зачем крутился? – осипшим голосом спросил он.
– Кто ж его знает? – вздохнула Наталья. – Я в цветнике ковырялась, нагнувшись, так он и не приметил. Я гляжу – чужой. И потихоньку разглядела его через забор. А тут как раз муж мой идет. Рыжий его и спрашивает: «Ты Хайкин?» – «Хайкин, – отвечает. – Я Василий, а на другой половине живет Игнат. Вам которого? Если меня, то вот он я весь, а брата моего двоюрóдного дома сейчас нету». Рыжий ничего на это не сказал, усмехнулся и исчез. И то сказать: Вася-то был сильно навеселе.
– А потом? Потом он не приходил? После убийства?
– Может, и приходил. Может, и не к Васе вовсе – к Игнату. Это вы уж сами у него спросите. Только рыжий этот – лихой мужик. Боюсь я его.
– Что ж. Я спрошу. А вы, Наталья, молчите пока об этом.
– А я уж и так молчу. Я только вам. И то сказать: с полицией не надо бы связываться. Бог с ним, с рыжим. Я только вам. Уж очень вы обходительный мужчина. И лицо у вас приятное.