— Сейчас распоряжусь. Ты, наверное, хочешь коктейль? — Он звонко хлопнул в ладоши. — Фред! Подай сюда мартини!
Откуда-то сзади него появился миловидный туземец с явной примесью азиатской крови. Он был одет в полотняые туфли, а из одежды имел на себе рубашку и короткие белые шорты. Вслед за ним вышла его точная копия.
— Фредди и Жорж — двойняшки. Они уже месяц работают у меня в качестве портье и бармена, — пояснил Гомез. — Сегодня Фредди будет полностью в вашем распоряжении, господа.
Следуя за ними, наёмники поднялись наверх и оказались в небольшом зале, заставленном темной и изящно изукрашенной резными узорами викторианской мебелью. Она живо контрастировала с пустотой нижнего зала бара. Жорж рассадил гостей за двумя столиками, на одном из которых стоял антикварный телефонный аппарат, инкрустированный слоновой костью.
— Отсюда можно звонить, мсье, — важно произнёс он и удалился. Тут в комнату вошёл Фредди. Он принёс мартини и разложил перед всеми меню. Пока Шеннон его изучал, все молчали. Земмлер и Лангаротти уже имели представление о местной кухне, Барти и Патрик пялились по сторонам — они впервые оказались в подобной обстановке. Кот поднял взгляд на своих товарищей и подбодрил их:
— Привыкайте! — чернокожие благодарно посмотрели на него.
— Берите пиво и говядину, — подсказал им Земмлер. — Не ошибётесь!
Среди европейцев, живущих и работающих в Африке еще с колониальных времен, было распространено великое множество расистских предубеждений. На этой почве выросли целые теории. Шеннон придерживался одной из них, считая, что существует разница между складом мышления белых и негров. Суть теории состояла в том, что европейцам присущ аналитический, склонный к систематизации и абстракциям склад ума, тогда как негры живут образами и с особой полнотой проявляет себя в сфере искусств и на войне. Поэтому он был твёрдо убеждён, что его чернокожие соратники будут хорошими солдатами только тогда, когда ими будет руководить компетентный белый офицер. Эту мысль ему впервые подал Штайнер во время войны в Биафре. Личный опыт Кота будто бы подтверждал это, и он старался привить эту мысль своим компаньонам. С удовольствием жуя хорошо прожаренный антрекот, истинный вождь революции в Зангаро исподволь наблюдал за своими коллегами.
— Фредди, принеси-ка нам что-нибудь покрепче мартини, — громко произнёс Земмлер.
— Арак, месье? Ром?
— Неужели здесь нет ничего получше?
— Береговой джин?
— Какой, какой? Опять местное дерьмо? — возмутился Курт по-английски.
— Но, сэр, — Фред неожиданно проявил знание второго языка. — Так здесь называют розовый джин.