Червень юркнул в дыру внутри стены, которая, как он знал, ходами выводила прочь от сокровищницы Морума.
* * *
— Страшненько, — шептал Червень. — Страшненько!
Сбитый могучим ветром драконьих крыльев, больно прокувыркавшийся по камням, он теперь бежал прочь во весь опор, и необоримая жуть владела им. Неудачненько вышло…
Эх, надо было вовремя набрать золотишка. Золотишко ни при какой беде не лишнее.
— Куда прешь?
Окрик Тхаша вывел Червеня из состояния двигательной паники.
Здоровенная серая гадина явно не так давно участвовала в потасовке. К старым шрамам на могучем теле прибавились новые, шестопер был угваздан запекшейся кровищей и какими-то неприятненькими остаточками, а в лапе…
Демоны Морума!
В лапе Тхаш держал скорченное тело паука размером с гоблина — со страшными жвалами, длиннющими волосатыми лапами.
— Дракон у себя?
— Ну а куда ж они денутся? — всхлипнул Червень.
Маленький человечек, переживший изрядно властных темных господ, уже понял, что править самому снова не складывается. Чем-то Червень и впрямь не вышел. Не иначе как везучестью. Но при Мастере Войны, скорее всего, не выйдет и подольше пожить. Старые предания говорили: драконы, ныне повывевшиеся, считались безупречными созданиями. Этот был безупречным разве что в части кого-нибудь поубивать. И оказался сильно ушиблен головушкой.
Но тот добренький старичок точно вознаградит Червеня за верность и смекалку! Умненький, хорошенький Червень все сделает, как надо. Он уже придумал! Прямо сейчас, пока Тхаш отвлекает дракона дурными новостями, и сделает…
— Ступай, ступай, серая г… глыба, дракон у себя! Слышишь, радуется твоему приходу?..
И Червень снова побежал прочь одному ему ведомыми тайными переходами, а предводитель скальных орков широким шагом, грохоча окованными сапогами, направился к Мастеру Войны.
— Ко мне пришли гонцы! — заорал Тшах с порога. — С дурными вестями! Пока мы тут учимся леву и праву, в Серых Россыпях появилась напасть! Наши женщины сражаются с врагами, а в Храме Жизни, который скальные орки хранили тысячелетиями, развелось вот это! Если ты владыка и господин, заступись, а если чешуйчатый слабак — я пойду воевать сам, своей сотней!
Он швырнул паучий труп прямо к драконьей морде и кричал что-то еще. Раскидав ногой злато на полу, тыкал сапогом в выложенную там мелкими самоцветами карту Эалы, в Серые Россыпи — но дракон замер могучим изваянием, почти прикоснувшись носом к скорченным лапам убитого чудовища, и, казалось, на бушующего орка даже не смотрел.
— С-сошлос-сь… — наконец проговорил он. — Вс-се с-со-шлось… она ис-сполнила…