Мастер Войны в своем первозданном виде, нагой, весь покрытый кровью и слизью, как новорожденный младенец, рухнул на колени перед Алиной, лихорадочно вцепляясь ладонями в ее бедра. Длинный глухой стон утонул в ее подреберье; девушка растерянно смотрела, как дрожит и выгибается худая спина, оплетенная анатомически прорисованными мышцами.
Она осторожно коснулась его лба, отводя от лица мокрые, спутанные глянцево-черные волосы.
Его глаза были закрыты, веки чуть трепетали, напряженная линия скул выдавала намертво стиснутые зубы.
Она прижала пальцы к его губам.
— М-мастер…
Он медленно открыл глаза в мокрых, ярких ресницах. Широченные зрачки медленно пульсировали в белых радужках.
— Это…
Она с удовольствием прикоснулась к нему ножкой.
— Да.
Он поднялся и выдохнул ей в губы:
— Полетаем?
* * *
— Я больше не могу-у… — захныкала Алина.
Уперлась ладошками в горячие плечи Мастера Войны, но оттолкнуть не смогла.
— Я устала, правда.
Он чувствовал, как дрожит под ним ее тело. Он — чувствовал.
— Я там, в Москве, разозлилась сильно, — тихо сказала она, обнимая его. — Разозлилась, решила стать… воительницей, как бы, ну…
Мастер Войны смотрел на нее сверху вниз, очень внимательно. Алина смутилась.
— Кроссы бегала по десять километров с утяжелением. Драться училась. Чтобы… соответствовать. Тебе соответствовать, понимаешь? Но если честно, я на спаррингах так не уставала… извини.
Он снова начал двигаться — теперь медленно, медленно. Потянулся к уху Алины, обвел языком завитки раковинки.
— Когда я был мальчиком, моя матерь вела войну. Никто не знал, что со мной делать. Тогда праматерь сказала, что возьмет меня.
— Бабушка?
Мерные тягучие движения после бешеной гонки страсти начали понемногу расслаблять ее плоть. Золотые монеты во много слоев под спиной нагрелись и казались мягкими. Над головой качались далекие звезды чужого мира — и глаза Мастера Войны были самыми яркими из них.
— Н-нет… Бабушка — это ваше слово. Великая Праматерь. Йертайан ставили монументы в ее честь, она была разящей рукой империи. Она была лучшей. И она сказала, что сделает меня лучшим. Мастером Войны. Несмотря на то что я мужчина. Бесполезный мужчина от Черных Линий, завершивший ее великий род.
— Она жива сейчас? Старенькая уже? А-ах…
Мастер Войны осваивался с новым телом, и оно было неутомимым. Но выражение тонкого нелюдского лица от вопроса Алины стало… непонятным.
— Н-нет. Не знаю, нет. Мы не виделись давно. Она живет в… уединении, в изгнании. Не подберу слова.
Алина подалась ему навстречу — снова горячая, разгоряченная, желающая. К своему мужчине.