Миновали времена, когда эльфы свободно селились по миру, гордясь огромными, открытыми всем ветрам городами Первого народа. Войны и междоусобицы, кризисы и расколы оставили от прежнего великолепия лишь память, записанную в свитки, и отдельные владычества и земли. Эльфы удерживали самые благие места Эалы, исполненные изначального величия и напитанные силой. Но люди оказались более прыткими и плодовитыми, подгорные дверги — практичными и терпеливыми, а орки — неприхотливыми, многочисленными и свирепыми. Первосотворенные с их незыблемыми устоями, несущие мудрость, силу, красоту и множество древних знаний, — уходили.
Нолдорин являлся оплотом эльфов — одним из пяти последних. Снаружи великолепие города ничуть не померкло, но Тайтингиль слишком хорошо знал, что делалось внутри. В семьях эльфов давно не появлялось потомства. Дети Последней Зари родились около ста пятидесяти лет после того, как дайн Тенистой Пущи, король Оллантайр, взял в жены дивную чужеземку человеческой крови, и было их очень мало. Именно это стало причиной для Тайтингиля уйти за предел своего мира на поиски ключа к возвращению былого величия его народа.
К звездам.
Лантир поднял руку — вся кавалькада остановилась около россыпи камней. Тайтингиль чуть кивнул.
Навстречу кавалькаде из укрытия выехал светловолосый эльф в длинном плаще, накинутом на голову капюшоне. Его сопровождали двое пеших воинов, и от взглядов гостей не укрылось, что в их луки были вложены стрелы.
— Мигр-рационная служба, — определил Котов. — Тай… Тайтингиль, у вас документы спр-рашивают?
Встречающий обменялся парой фраз с Лантиром, слегка поклонился златому витязю и сообщил:
— Виленор говорил с гонцом и велел пропустить Тайтингиля Заступника в град беспрепятственно. Его и оруженосца, если витязь Золотой Розы ручается за него, кем бы он ни был. Пропустить свободно и сопроводить до самого дворца.
Тайтингиль наклонил голову, и длинная плеть золотых волос зашуршала, разворачиваясь потоком по доспеху.
Кони устало взбрели по каменистому склону, и врата Скрытого города, жемчужины эльфов, открылись для них.
Лошади звонко высчитывали шаги по мощеным улицам.
Котяра вертел головой, оглядываясь. Нолдорин считался самым крупным и величественным из городов эльфов еще в древние эпохи — а ныне ему и вовсе не было равных. Высокие стены чем-то напомнили московский пафос сталинского ампира. Котов с наслаждением разглядывал легкие силуэты башен и изящно построенные дома, мостовую, в которую руками двергов было вмуровано немало самоцветов Яхонтовых гор, деревья и роскошные, даже осенью изобилующие цветами каменные вазы; витые решетки, скульптуры, фонтаны.