Он остановился и поглядел в глаза стражника.
— Меч Тенарис мне не по руке. Но оружие Арвиля я помню. Если меч разыщут, пришли мне его, Лантир Покинувший Лес.
Стражник кивнул, не поднимая взгляда на Тайтингиля.
Все трое вышли за пределы тихого двора, в котором у небольшого бассейна росли прекрасные ивы, и далее — на улицы города.
— Скалы, стены и рвы не помеха для пауков, — сказал Тайтингиль. — Не помеха.
— Леса Тенистой Пущи еще менее помеха им, — осторожно вступил Лантир. — Тот отряд… принял бой среди дерев. Я знаю… знал этих воинов, они могли во мгновение ока вскарабкаться на любой ствол, и вели бой на ветвях так же легко, как и на земле…
— Это да, — вздохнул Котяра. — В гор-роде можно хотя бы забаррикадир-роваться. Двери там закрыть, окна. Р-решетки, жалюзи, р-рольставни. Побр-рызгать чем-нибудь еще… дихлофосом… — Он вдруг осекся и махнул рукой. — Я все забываю, — признался негромко и отвернулся к окну, — у вас нечем брызгать… И купить негде. Я раньше ездил много… все ругался… от фур «Магнитовских» на трассах днем и ночью не продохнуть. А тут нету. Фур. Супер-р-маркетов. И дихлофоса.
— Виленор… прав, — медленно произнес Тайтингиль. — Я понимаю это как правитель Нолдорина, отдавший городу три тысячи лет. Город-крепость может стать единственным оплотом эльфов в этой войне. Нас становится меньше… и я не хотел бы, чтобы мои три тысячи лет власти выпали на такое время… время выбора.
— Без эльфов не станет и людей, — убежденно сказал Лантир. — И может, не станет и двергов. Сейчас все они сплачиваются близ нас, но случись что с эльфами…
Тайтингиль поднял голову, его глаза казались темными в полумраке коридора.
— Тебе легко, Лантир. Легко жить. Ты знаешь ответы на все вопросы.
Он молча вышел.
Котяра пожал плечами и трусцой побежал вслед за ним.
На улице Нолдорина Тайтингиль глянул на Котова, идущего в просторных полотняных штанах и добротной рубахе длиной чуть ли не до колен, и неожиданно рассмеялся, прижимая пальцами нос.
— Что с тобой? — Орк испуганно заглянул в его бледное лицо. После смерти, случившейся только что, смех показался неуместным и странным.
— Я вспомнил, как в твоем мире Ирма велела Алине отвести меня в магазин… и девочка наряжала меня во всякое… смешное. Нелепые рисунки, странные неживые ткани… цвета, которых я никогда ранее не видел, символы, которым вы придаете такое большое значение…
— Бр-ренды!
— Бренды… Я не отказывался. Не знал обычаев… не ведал правил. Я понял, что тоже скучаю по тому миру. Где воздух пахнет ядом, где люди живут друг у друга на головах, такие смелые и такие слабые… где осталась женщина, понимаешь, Котов, моя женщина… человеческая. Ирма.