— Я останусь. Можешь начинать.
— Привет, Галя, меня зовут Злата, — я присела рядом с девочкой.
Она машинально отодвинулась и тихо спросила:
— Это из-за волос?
— Что?
— У вас волосы золотые.
— А… да, из-за них, — не объяснять же ей, что имя не настоящее. — Я попробую выяснить, что с тобой происходит. Хорошо?
В карих глазах мелькнула настороженность, девочка напряглась и уточнила:
— Как?
— Просто подержу тебя за руку.
Она невесело улыбнулась.
— Ясно, вы тоже экстрасенс. Меня уже осматривали несколько…
Мне вдруг стало неловко от этих слов, вернее от того каким тоном они были сказаны. Мол, делайте, что хотите, я привыкла и не расстраивайтесь, когда ничего не получится. А вдруг действительно не получится? Я ведь уже сканировала организм Гали с бабушкиной подачи. И ничего необычного ни в физиологии, ни в психологии тогда не заметила. Почему сейчас должно получиться? Ладно, отступать поздно, да и некуда.
Я напомнила Алине о времени (надеюсь, ей хватит если не человеколюбия, то благоразумия вывести меня из транса) и взяла тёплую руку девочки в свои ладони…
Самый верный путь выяснить причину приступов — вернуться в момент последнего, именно это я и сделала, слившись с сознанием девочки.
Вечер, палата в санатории — эта самая. Галя читает книгу «Гарри Поттер и кубок огня». Открывается дверь, входит моя бабушка в форменном белом халате. Она принесла градусник. Подходит ближе, передает девочке. Галя берёт градусник, поднимает глаза. Взгляд скользит по лицу бабушки, по её халату, цепляется за бейдж с именем, и сознание ребёнка начинает стремительно тонуть в нахлынувшем потоке дикого животного страха. Дальше — темнота, невнятные крики (чьи — непонятно, слов не разобрать) и уже привычная боль от сдавившей шею удавки. Пальцы цепляются за что-то холодное, вероятно, резиновое, пытаясь освободиться — тщетно. Воздуха в лёгких почти не осталось, сознание уплывает, я падаю. Последняя деталь, выхваченная из той реальности угасающим взглядом: лежащий на полу белый медицинский халат и бейдж с именем «Василиса Зайцева» на нём…
Темнота отступала медленно и неохотно. Когда она рассеялась, я увидела рядом Алину со стаканом воды, Гали в палате не было.
— Она испугалась? — с трудом выдавила я. Голос был хриплым, горло болело.
— Конечно, испугалась! — возмутилась Алина. — Такого спектакля нам ещё никто не устраивал! Неужели нельзя было обойтись без него?
— Без него — значит, без меня. Я ведь предупреждала. Как девочка? У неё признаков удушья не было?
— Нет, но она напугана! — злилась Алина. — Надеюсь, это было не зря! Удалось узнать, что с моим ребёнком?