Но какой ужасной, бессердечной королевой я оказалась. Никогда не стану баллотироваться в президенты.
4. В двадцать два года я трахалась с одним парнем, просто потому, что ему этого очень хотелось. Он был студентом из Голуэя, мы встретились в Риме и три недели путешествовали вместе. Нашу последнюю ночь, перед тем, как я вернулась домой, мы провели в Праге. Поужинали и пошли по барам; в итоге я напилась до слезливой сентиментальности и потребовала обменяться подарками на память. Он дал мне свою фотографию, с кошкой на руках. Я надела ему на палец свое серебряное кольцо. Оно застряло на суставе, но я протолкнула его вниз.
Очень трогательно, сказал он. Поклялся никогда не снимать кольцо, а потом попробовал и не смог. Палец начал распухать и менять цвет. Мы зашли в туалет и намылили палец, но было поздно: он уже слишком раздулся. Достали масла, но и оно не помогло. Его лицо тоже стало странного оттенка, подозрительно белого. Ты же знаешь, какие бледные эти ирландцы; они там никогда не выходят на улицу. Мы вернулись в общежитие, и я дала ему; это его отвлекло, но ненадолго. Палец стал толстый, как сарделька, и не гнулся.
Тогда мы отправились ловить такси до больницы. На улицах было темно, холодно и тихо — часа три ночи. Через несколько кварталов он начал скулить по-собачьи. Мы все-таки поймали машину, но водитель не говорил по-английски. Я выла, словно сирена, снова и снова показывая на палец. Я изображала пантомимой стетоскоп. Это значит, действительно напилась. Не знаю, что подумал шофер сначала, но в итоге до него все-таки дошло; больница оказалась в том же квартале. Он высадил нас почти сразу. И на прощание что-то сказал. Мы не поняли, но догадались.
Больница оказалась закрыта, но мы поговорили по домофону с кем-то, кто не знал английского. Он отвечал, что ничего не понимает, но потом сдался и впустил нас. Внутри было темно, и только пройдя несколько коридоров, мы увидели свет в приемной. Мне такое снилось: темные коридоры, эхо шагов. Извилистые, кружащие лабиринты, на стенах указатели — какой-то незнакомый алфавит. Снилось и до того, и сейчас иногда тоже: я заблудилась в чужом городе, люди что-то говорят, но я не понимаю.
В общем, мы пошли на свет и отыскали доктора, который говорил по-английски — большая удача. Мы рассказали про кольцо; он уставился на нас.
— Это клиника внутренних болезней, — ответил он. — Я хирург-кардиолог.
Я бы лучше вернулась в общежитие, чем так позориться, но, в конце концов, это был не мой палец. (Хотя кольцо мое.) А Конор — так его звали — не уходил.