— Изнасилование? — повторил потрясённый Алан. — Но ведь это ужасно! Куда твоя бабушка смотрела? Почему позволяла? Так она тебя защищает?!
— Тихо! — я приложила палец к губам. — Я ей не всё рассказывала. Меня устраивает такая жизнь. Когда исцеляешь чужие тела и эмоции, на собственные чувства уже нет ни сил, ни времени.
Спортсмен всё ещё пребывал в глубоком шоке, от его сочувствующего взгляда стало не по себе.
— Ужасно, — повторил он. — Это ведь не жизнь!
— Жизнь — она разная. Не надо меня жалеть. Я одинока не более чем ты, когда был с Диной и множество других людей, живущих под одной крышей, но разделённых обидами и недомолвками. Рядом — не значит вместе. У меня, по крайней мере, всегда была бабушка, а раньше ещё и Солана — сибирская знахарка и просто родственная душа. Это она научила меня тому, что умею. В общем, всё нормально, у мужчин ко мне претензий быть не должно. — Неловкий получился разговор, нескладный. Пора его заканчивать. — Поздно уже. Пойду, пока бабушка нас не разогнала. Постельное бельё возьмёшь в нижнем ящике комода.
Он молча кивнул. Пока шла в сторону спальни, чувствовала спиной его взгляд.
— Злата, — тихо позвал Войнич, когда остановилась у двери.
— Да?
— Я знаю твоё имя, и я бы выдержал, наверное… — сказал он так тихо, что не сразу поняла, о чём речь.
— Что?
— Ничего. Спокойной ночи, постарайся уснуть, — он покраснел и поспешно отвернулся.
Никакой спокойной ночи, разумеется, не ожидалось — не те обстоятельства. Но, несмотря ни на что, в темноту своей спальни я вошла с совершенно нелогичной улыбкой.
* * *
Ночь, казалось, длилась бесконечно. Я долго лежала без сна, прислушиваясь к звукам в соседней комнате — вдруг Эд позвонит. Но там было тихо, даже телевизор не работал.
Детектив позвонил только утром. Новостей у него не было. Вообще никаких. Ни в центральном парке, ни в парковой зоне у набережной, которые он курировал ночью, трупов не обнаружилось. Эсэмэсок от Игрока в моих входящих тоже не нашлось. Зато на дисплее высветилось восемь пропущенных звонков от Дарины. Я оставила мобильник на кухне в беззвучном режиме, и не слышала как она звонила среди ночи.
Десять звонков и одно сообщение: «Мне снова приснился тот сон. Ответь, всё ли в порядке?». Пришлось перезвонить и успокоить. С трудом удалось ответить на поток её вопросов относительно уверенно.
На душе было тревожно. Я всегда относилась к смерти (во всяком случае к своей) философски. История Ларисы Малининой окончательно убедила в том, что её просто нет. Есть круговорот вечной смены судеб и масок. И всё же уйти прямо сейчас и тем более вот так, я была не готова.