Помедлив, бросаю из-за плеча:
— Ладно. Но будешь должен.
— Не вопрос! — повеселевший Димка, радуясь, что он так легко отделался, берётся за ручку двери, собираясь вернуться в студию, но спохватывается: — Саш, а что Лиде сказать, если она будет тебя искать?
— Скажи, я домой поехала.
— А телефон?
— Выбросила.
Димка фыркает и, кивнув, исчезает за дверью. Я на ходу достаю мобильный и, недолго думая, блокирую в нём Игоря, а заодно и Лиду. Почти на сбавляя шага, листаю последние вызовы, нахожу нужный, нажимаю на кнопку и прикладываю телефон к уху.
— Да, Саш, — на пятом гудке жизнерадостно чирикает Ритка.
— Где он? — не тратя время на сантименты, интересуюсь я.
— Кто?
— Сечин.
— А он в гримёрке у Алика.
Пауза.
— С ума сошла? — Я замираю с приподнятой в воздухе ногой.
— Ну, вообще-то, он сам туда попросился, — ухмыляется Ритка.
— Зачем, о Господи? — Приваливаюсь к кирпичной стене напротив шахты лифта. Сообразив, что я тут вообще делаю, тяну вперед руку и нажимаю на кнопку лифта с вырезанным значком «вверх».
— Он сказал, что грим хочет смыть.
— А-а…
«Непрошибаемый», — приходят мне на память слова, сказанные Риткой о Сечине.
«Непрошибаемый, значит? Ну ничего, — кровожадно думаю я, — значит, придётся его «прошибить».
— Всё, сейчас буду.
Нажав на отбой, сую телефон в портмоне, портмоне — под мышку. Где-то в шахте, внизу подо мной, уже гремит поднимающаяся вверх коробка. Остановившись на моём этаже, лифт пару раз звучно вздрагивает и с треском распахивает передо мной две железные створки. Шагаю в кабину, пахнущую старым мокрым линолеумом, киваю ехавшей в лифте изумлённой уборщице, укомплектованной синим халатом, шваброй и ведром с грязной водой:
— Здрасьте.
Пожилая женщина, озадаченно оглядев мой студийный костюм, едва слышно здоровается и на всякий случай отступает подальше. Я бью костяшкой пальца по круглой кнопке с выведенной на ней «шестёркой». Пара секунд полёта вверх, и лифт выпускает меня в очередной коридор.
Вообще-то я много раз слышала, что для непосвященных фраза «коридоры «Останкино» звучит благоговейно, но на деле хорошего мало: телецентр на девяносто процентов состоит из рабочих цехов, а по коридорам можно блуждать бесконечно. Меня, сколько я себя помню, всегда очень занимал один вопрос: а в телецентре хоть у кого-нибудь есть общая схема всех коридоров, лестниц, подсобок, закоулков, студий и кабинетов? Я, например, предпочитаю ходить по «Останкино», избегая малоизученных троп. А вот Марго и Димка, пожалуй, два известных мне человека, кто в «Останкино» ориентируется так же хорошо, как у себя дома.