Оружия много, карабины и автоматы. Не помогло оно им, оружие огнестрельное плохой аргумент в споре с оружием энергетическим.
Попавшиеся по пути трое солдат кивнули мне, я кивнул в ответ. Наши отвернулись, один из них подбросил в ладони сонарную гранату и ловко закатил в открытую дверь дома. Двое других прикрывали с оружием наизготовку.
Визгнуло, вздрогнули стены и осыпался снег с крыши. Что-то теплое было в доме, сейчас стремительно остывало. Три не очень больших пятна, небольшим объемом, под уровнем пола, в подвале.
Отвернулся и сразу увидел адаптантку с простреленным насквозь животом. Сползла вниз по стенке, к которой она прижалась спиной незадолго до смерти. Чуть дальше, по двору, дети, их постреляли в спины длинной большой очередью, лежат по росту.
Стало муторно.
Система не стала предлагать провести коррекцию, да я и сам не чувствовал в ней нужды. Наступило странное оцепенение. Зима вокруг вошла в меня, перемещалось только моё тело, а моё сознание слилось и растворилось в холоде, который царил снаружи.
Это мутанты?
Конечно, мутанты!
Не люди?
Какие ж они люди? Нелюди!
Они первые начали?
Еще бы!
Так и нечего было начинать-то. Никто их к нам не звал. Да и вообще, они тут, в разваливающемся доме этом, который планета Земля, явно лишние! И не надо было хватать за руки тех, кто латает этому дому крышу, ой не надо!
Я вышел на площадь, где мутанты приняли свой последний бой.
Откатывались от дома к дому, пока могли, пытались отстреливаться, а потом их зажали в клещи и перестреляли всех. Мужчины, женщины, дети. Не пощадили никого. Практически у каждого из этой экспедиции нашлись друзья или родственники, оставшиеся в той недостроенной оранжерее в Ачинске.
Вспомнилась та девочка-оборотень. Что с ней? Умерла тут, в деревне, или успела убежать? Наверное, успела. Если даже простые мутанты умудряются прорываться через блокаду, то оборотни…
Теперь, после той погани на полянке, я вряд ли позволил бы ей уйти. Ленка была права. Такое не должно существовать, а девушка вырастет именно в такое уродство. Или еще в более страшное.
Во что же я ввязался? Во что же я ввязался-то? Умом я понимал, что никакие это не люди, что это наши соперники по планете, и если мы не уничтожим их, то они уничтожат нас… Но как это принять сердцем? И как на все это смотреть? Да и как жить после этого?
А мог и жить по-другому. Не видеть всех этих картин, как их не видит девяносто процентов населения Земли, оставаться в той больнице, поверить доброму, по-настоящему доброму доктору… Всю оставшуюся жизнь ездил бы в инвалидной коляске, на мир смотрел бы одним глазом, да еще и мучился от болей в спине. Емкость с наркотиком и безлимитный выход в Сеть стали бы для меня дальнейшей жизнью.