связи, радуется, что поймала, наконец, сигнал.
– Да, услышали по радио об эвакуации.
Мне кажется смешным то, что единственное стихийное бедствие, за
которым мы не можем ухаживать дома, запасать его или защищать себя
от него – это огонь. И это единственное, которое, по моим наблюдениям,
может навредить нам в ближайшее время. Интересно, думал об этом ли
папа.
– Я увидел пожар в новостях и вернулся, чтобы убедиться, что вы обе в
безопасности.
– Куда ты уехал? – спрашиваю я, не столько надеясь его ответ, сколько
задавая вопрос.
– Я поехал на юг. Я не нашёл твою маму.
– Она написала нам в письме, что подаёт документы на развод.
Он бросил на меня взгляд.
– Какие документы?
Я пожимаю плечами
– Это правда? То, что у тебя была интрижка с одним из ваших младших
офицеров?
– Нет, и не суй свой нос не в своё дело.
Он хлопает ладонью по столешнице комода и направляется к двери.
Я иду за ним, потому что знаю, что он лжёт. Я не знаю откуда, но
уверена, что это так.
Я больше не верю ему.
– Я знаю, что мама никогда не хотела иметь детей. Поэтому ты обманул
её? Для мести, потому что она не хотела, как на конвейере, воспитывать
для тебя детей?
Иззи только теперь открывает дверь комнаты и застывает на месте от
света.
Он поворачивается ко мне, все шесть футов в два дюйма роста, и его
ладонь ударяет меня по щеке, прежде чем я успеваю увидеть, как она
приближается. Мою голову с силой откидывает набок. Качнувшись в
сторону, я снова прихожу в себя и гляжу на него не моргая. Я помню, как
похожая сцена разыгрывалась между мамой и папой, только тогда мама
была на месте папы, и я почти смеялась над тем, что мы как-то стали
семьей, в которой друг другу дают пощёчины.
Взглядом я бросаю ему вызов сделать это снова. Иззи нервно смотрит то
на меня, то на папу.
Моя щека пылает, вероятно, ярко-красная с отпечатком его ладони.
– Она правильно сделала, что сбежала от тебя, – говорю я, не уверенная
до конца в правильности своих слов.
Я просто хочу причинить ему боль или посмотреть, могу ли я сделать
это. Думаю, он снова ударит меня, но вместо этого он поворачивается и
идёт в ванную, захлопнув за собой дверь.
Когда я смотрю на Иззи, её уже нет в дверях. Её нигде нет.
Лоурель
Все могут вернуться в деревню через четыре дня после эвакуации.
Направление ветра переменилось, и пожар Оазис-Ридж, расположенный
по соседству с нами, по сообщениям спасателей, полностью потушили.
Я пытаюсь представить, куда бы я пошла, если бы деревня сгорела, но не
могу. Теперь я точно знаю, что не хочу находить своих родителей, но я