– Наверное, она знала, куда идти, да?
Отец ничего не ответил, и я снова пытаюсь представить маму, где она
и что делает... и понимаю, что никакого понятия об этом не имею.
Вообще, понимание того, что моя мама – преподаватель было у меня
только в мыслях. Даже идея о том, что мама могла мечтать о чем-либо,
выходящим за пределы нашего мирка, казалась мне нереальной и
неинтересной, как сложные математические вычисления.
– Ты не думал, что она могла пострадать, или что-то серьезное могло
случиться? – опять молчание. – Пап? Это не шутки. Что, если она
разбилась или заблудилась, или... – Или что? Я не знаю.
– Полиция позвонила бы, случись что-то серьезное. Она не хочет
быть найденной, вот что я имею в виду.
– Но почему? – глухо спрашиваю я.
Я знаю почему. Но мне нужно убедиться в правильности догадки.
– Не знаю.
По тону его голоса было понятно, что тема закрыта. Отец никогда не
признается, что чего-то не знает. Только сейчас я понимаю, какая же
нетвердая почва у меня под ногами. В жизни я всегда рассчитывала на
несколько вещей: на абсолютную уверенность моего отца во всем и на
тот факт, что родители вместе.
Не сомневаюсь, папа любит маму. Он может и не показывает этого,
но это так. Я уверена. Другое дело, любит ли она его. Я опять в
растерянности. За окном мелькает сосновый лес. Мы проезжаем
большой знак с медной надписью «Деревня Садхана и Духовный центр».
– Кто там живет в этой Садхане? – спросила я.
– Эти люди – группка сумасшедших язычников.
Я исподтишка взглянула на профиль отца, пока он был занят дорогой.
На его голове до сих пор короткая стрижка, хотя он и в отставке. Он не
планировал уходить, но так вышло, и мне всегда кажется, что он готов
надеть униформу и в любой день вернуться к работе. Я отвожу взгляд,
пока он не заметил, как я за ним наблюдаю.
Мне хочется спросить: «Так ты знаешь, кто эти люди?»
Но вместо этого получается:
– То есть, там что-то вроде церкви?
– Там, похоже, живет группа хиппи, которые используют духовность
как прикрытие для выращивания травы.
Я вспоминаю Вольфа, парня из леса (и уже не в первый раз). Он
странный и сколько бы я ни думала, у меня не получается приобщить его
хоть к какой-то категории людей. По-моему, он полная моя
противоположность – я-то скучная девочка-ботаник азиатской
внешности, обученная охоте.
Знаю, что для людей я – тихоня. Потому что в классе сидела
спокойно, не поднимала руку, чтобы другие могли ответить, поскольку