пылью, в резиновых шлёпанцах. У меня мамины пальцы, квадратные,
каждый чуть короче предыдущего. Это одна из тех вещей, в которых мы
похожи.
Я никогда не пил ничего крепче пива, никогда не прикасался к
тяжёлым наркотикам, временами я курил травку, но мне никогда это не
нравилось, и я завязал с этим несколько лет назад, пытаясь не стать
похожим на маму.
– Я позвала себя сюда не для того, чтобы задавать неудобные
вопросы, уверяю.
– Тогда зачем?
– Я просто хотела поговорить, по-дружески.
Когда она говорит это, она наклоняется вперёд, протягивает руку,
кладёт её на моё предплечье и слегка сжимает, глазами показывая, что не
шутит.
– Тогда, как друг, ты поймёшь, почему я не собираюсь
присоединяться к фанатам Анники.
Она поджимает губы и выглядит так, будто собирается что-то
сказать, но не произносит ни слова.
– Не волнуйся за меня, – говорю я.
– Могу я дать тебе совет?
– Конечно.
– Теперь, когда твоя мама вернулась, дай ей подняться или упасть
без твоей помощи, хорошо? Просто будь готов принять изменения, но
знай, что тебе не надо контролировать результат.
Тут она меня поймала. Я смотрю в её бледно-голубые глаза и знаю,
что она видит мой страх – страх снова войти в жизнь мамы и застрять в
этой яме с зыбучими песками.
– Ладно, – говорю я и встаю, собираясь уходить.
Мы обнимаемся, прощаемся, и я иду обратно по коридору во двор,
где всё освещено ярким солнечным светом.
« Дай ей подняться или упасть самой», – думаю я.
Я могу.
Я могу сопротивляться тому, чтобы попробовать спасти её от
самой себя.
По крайней мере, я надеюсь, что могу.
* * *
Эта девушка, возникшая в моей жизни внезапно, как сорняк, как
загадочный незнакомый цветок – к счастью, отвлекает меня от мамы.
Хотя я не хочу иметь ничего общего с этим миром, я также не могу
сопротивляться её притяжению. У меня есть что-то вроде плана, в
котором нет девушки Николь, которая охотится на животных в лесу, тем
не менее, кажется, она чувствует себя в моей душе как дома.
И она заставляет меня задуматься о будущем. Завершение этапа
«одиночества в домике на дереве по Торо», потом университет, потом
что? Будет ли потом бегство? Будет ли у меня какой-то план? Остался
всего год, и я чувствую силу, растущую в моём теле, желание
заблудиться в мире, как можно дальше отсюда, сбежать от всего, что
составляло мою жизнь раньше: от мамы, деревни, папы, друзей.
Уверен, в мире миллион вещей, которым я не могу научиться
здесь, в крошечном мире деревни.