Привели в третий дом от околицы — Кузьменко помнил его — во время похода ночевал здесь. Помнил и хозяев: хитрый старик Сергуня» его жена и одноногий сын — на германской ногу оставил. Сейчас они сидели в ряд на скамье в кухне. Старик узнал бывшего постояльца, осмотрел с каким-то странным удивлением. Стрельба, доносившаяся с севера, усилилась. Улыбчивый сопровождавший спросил:
— Это ваши бьют или наши?
Кузьменко и старики молчали. Их ввели в горницу. Там сидел скучающий поручик.
— Привели советских, ваше благородие, — сказал один из сопровождавших. — Еще баба с ними. Покуда в повозке лежит. Будто больная.
— Советские? — оживился поручик. — А твое лицо вше знакомо.
— Как же быть незнакомым, когда я адъютант полковника Шкуро, — ответил Кузьменко.
— Адъютант Шкуро? А чего же к красным бежишь?
— Да не бегу я. Задание выполняю. У меня и документ.
— Пошли к капитану — разберемся.
Капитан Гензель занимал дом станичного правления. Сидел за большим столом, рассматривал карту» не зная, куда вести свою роту. Сопровождавших всех отпустил и остался с Кузьменко. Спросил его язвительно:
— Родственницу полковника сопровождаете? Ту самую, что ночью к нему приводили?
Кузьменко молчал, опустив голову. Гензель поднялся, зашагал по просторной комнате, четко стуча каблуками. Остановился, усмехнулся высокомерно.
— Я хочу знать, кто она, и вы же это скажете. Вы дезертир. Идет бой, а вы с фальшивым документом дезертируете в расположение красных. Вас расстрелял бы любой офицер Добровольческой армии. И могу это сделать.
Кузьменко поднял голову, взглянул на капитана не испуганно, а удивленно.
— Расстреляете за то, что я выполняю задание командира дивизии?
Гензель еще походил, подумал, сел за свой стол, снова спросил:
— Так кто же она?
— Родственница. Звать Алена. Болела тяжело. Чахотка, что ли.
— Я вас не расстреляю. Выполняйте свое задание, но мы этот разговор еще продолжим. Из Ставрополя когда выехали?
— В четвертом часу.
— Что делается в городе?
— Паника. Бегут.
— Удастся отбить большевиков?
— Навряд.
— Потому и родственницу увозим? Везите. Я прикажу, чтобы вас пропустили.
— На ночь не поеду.
— Ночуйте. Моя рота пока остается здесь. До выяснения обстановки. Бой-то еще идет.
Непонятный шел бой: звуки пулеметной и винтовочной стрельбы вроде затихали, делались реже, короче, и в то же время приближались. Красные отступают от города? Или ветер так доносит выстрелы? К ночи все утихло. Кузьменко устроился у деда Сергуни. Лену, как больную, положили в горнице, бабка кормила ее свежим борщом, угощала чаем с вареньем. Мужики угощали казаков.