— Есть. Ты можешь просто уйти.
Она включила чайник.
— Уйти от вложенных в дело двухсот миллионов евро?
— А почему бы и нет? Тебе принадлежат отели, клубы и торгово-развлекательные комплексы по всему миру. Ты миллиардер.
— И поэтому ты не постеснялась взять у меня наличные?
— Нет. Я знала, что не должна так поступать, но была в отчаянии. Мне представилась возможность, и я ею воспользовалась.
— Именно это ты полиции и скажешь?
Каталина мгновенно заледенела.
— А ты готов заявить на меня в полицию?
— Считай, что да. Потому что, если ты не вернешься со мной в Монте-Клер, у меня не останется выбора. Не хочу тебе угрожать, но…
— Тогда не угрожай.
— В моем кабинете ведется постоянная видеозапись.
— Это шантаж.
— Да, но что мне остается? Mon pappillon, я не позволю твоей семье разрушить все, что я годами создавал. На личную репутацию мне наплевать, но профессиональная кое-что для меня значит. Я не позволю, чтобы ребенок считал меня преступником. И еще я хочу, чтобы до конца беременности ты постоянно была подле меня, иначе я никогда не буду знать наверняка, что ты опять не сбежала.
— Ребенок так много для тебя значит?
— Как ты можешь в этом сомневаться, когда я женился на тебе, чтобы получить на него законные права?
— Ты женился на мне, чтобы защитить свой бизнес.
— Не спорю, у меня было несколько причин, но поверь, бизнес стоял на последнем месте. Я хочу этого ребенка и хочу быть ему настоящим отцом.
Пока они говорили, чайник вскипел, и, когда Каталина налила воды в чашки, рукав свитера чуть-чуть задрался.
— Что ты с собой сотворила? — спросил он, увидев забинтованное запястье.
Она бросила в чашки по пакетику чая.
— Обожглась пару дней назад, доставая запеканку из духовки.
— А с пальцами что?
— Порезалась, кроша овощи на запеканку.
Она добавила в чай молока, а ведь раньше он никогда не поверил бы, что она способна на простые домашние хлопоты… Но почему при мысли, что ей больно, у него что-то болезненно сжимается в груди?
— А как ты узнала, как готовить запеканку?
— Я умею читать и выполнять инструкции. А в Бенаске продают кулинарные книги.
Она подтолкнула к нему одну чашку.
— На костяной фарфор мои деньги тратить не стала?
Без предупреждения мимо его головы пролетела стеганая прихватка.
— Так вот ты обо мне какого мнения? Считаешь меня бестолковой принцессой, что денно и нощно волнуется о бессмысленных пустяках, вроде того, из какой чашки пить? — Тон ее голоса поднялся на октаву. — А тебе ни разу в голову не приходила мысль, что у меня никогда и ни в чем не было выбора? Включая эти проклятые чашки?