— Ужин стынет, — позвали его из-за двери.
— Иду, уже иду!
Суббота, и завтра можно отдохнуть. Ноги у него опухли и болели от бесконечного лазания по склонам и откосам, от грубых носков и тяжелых башмаков на толстой рифленой подошве, от дальних переходов. Но он пригладил волосы, несколько раз, глубоко дыша, поднял и опустил руки и снова почувствовал себя сильным, свежим и легким. Однако тут же, вновь поджав губы, инженер бросил быстрый взгляд по сторонам, встревоженный внезапной мыслью.
— А, ерунда…
Инженер тряхнул головой и стал неторопливо спускаться, внушительно покачиваясь на каждой ступеньке. Он плотно поужинал, потом вышел на улицу; благоухающий ветер освежил лицо, бесконечный покой охватил его, инженер почувствовал себя счастливым. Он здоровался со встречными, и впервые ему захотелось, чтобы его приняли здесь как своего, местного. Поначалу здешний народишко удивлялся, внимательно, неторопливо изучал приезжего, разглядывал с ног до головы, громко, вслух обсуждал во всех подробностях, а любопытные мальчишки отравляли ему удовольствие от прогулок: восхищенно разинув рты, они вертелись вокруг, как надоедливые слепни. А чего ему стоило найти себе женщину! Он резко остановился, сплюнул прямо перед собой и снова махнул рукой.
— Какая глупость!..
Между тем инженер вошел в «Собрание», и ему показалось, что посетители на первом этаже как-то странно на него посмотрели. Это ощущение стало совершенно явственным, и он с середины лестницы повернул назад и медленно прошел по залу. В наступившей тишине он услышал собственный голос:
— Коробок спичек.
Он оглянулся: те же косые взгляды, та же настороженность. Инженер рассмеялся, стараясь, чтобы это вышло весело и непринужденно:
— Ого! Будто короля встречаете! Вольно, друзья! Сеньор Франциско, я угощаю всех. Потом дадите мне счет.
Мужчины заговорили все разом, один старик поднял руку.
— Очень кстати, сеньор инженер. Такая жара сегодня.
Легким движением руки инженер поприветствовал его.
— Ну и пейте на здоровье.
И поднялся наверх. Гомеш в окружении партнеров сидел за картами, появились уже и первые окурки. Обычно к концу игры весь стол вокруг Гомеша был обклеен бычками.
— Готово. Снимите.
Закончив тасовать, он взял со стола окурок.
— Добрый вечер, сеньоры…
— Добрый вечер, сеньор инженер. Плохо стасовал. Ну-ка, давай еще раз.
Гомеш приклеил бычок и принялся тасовать.
— Вот мои взятки. Начинайте, сеньор инженер. Да подождите вы, ради бога. Раз пришел сеньор инженер, надо доложить карты в колоду. Четыре тройки и три двойки.
— Две двойки. Впрочем, нет — одну. Не кладите пиковую, она уж больно приметна.