И просыпаюсь.
Простыня подо мной мокрая, хоть выжимай. Волосы разметаны по подушкам, внизу живота разлилась ноющая тяжесть. Всего лишь сон… но такой реальный!
Я провела дрожащими пальцами по бедрам, расправила задравшуюся сорочку. В комнате никого не было, сквозь задернутые шторы сочился утренний свет. Я выдохнула, пытаясь выровнять дыхание. Какая чепуха! Отдаться этому нахалу? Да никогда! Это не мой сон, а бедной Мэрион, в теле которой я очутилась. Она наверняка не успела познать ни одного мужчины и была столь же невинна, сколь и юна. Вчерашние события просто распалили богатое воображение, вот и все.
– Вот и все! И нечего об этом думать, – сказала я вслух и поднялась с кровати.
Вскоре мои мысли потекли в привычном русле, и надежда на побег вспыхнула в сердце с новой силой.
Я подергала дверь – заперто. Конечно, приказ генерала, тут все ему заглядывают в рот, да и мачехе нет резона выпускать меня на волю. Завладеть поместьем и породниться со знатным родом Мейердорф – неплохая награда за возможность избавиться от нелюбимой падчерицы.
Завтрак принесла совершенно незнакомая пожилая женщина в сопровождении лакея, который почтительно отвернулся, чтобы не смущать юную леди в моем лице, но в то же время заслонил дверь, отрезав путь к бегству.
– Где Жюли? – требовательно спросила я.
– Хлопочет по хозяйству, фройлен Кёне, – уклончиво ответила женщина, и я заволновалась.
– С ней ведь все в порядке?
Тут же вспомнились ее слова о молодом хозяине, который мог бы забить ее плетьми, и властные прикосновения генерала. Я сглотнула и тряхнула головой, выбрасывая из памяти ночные видения.
– О, не беспокойтесь, фройлен, – чуть мягче ответила женщина. – Она всего лишь помогает фрау Кёне подготовить вас к свадьбе. Не беспокойтесь, скоро она навестит вас.
Я кивнула, вполне удовлетворившись этим ответом.
Женщина и лакей подождали, пока я наскоро проглочу завтрак – поджаренные тосты и маленькую кружку чая, убрали поднос и, пожелав мне хорошего дня, скрылись, дважды провернув ключ в замке.
Я тут же метнулась к окну и подергала рамы.
Заперты не наглухо, но до земли слишком далеко, я убьюсь насмерть, если попробую спрыгнуть. Под окнами беспечно стриг лужайку садовник, насвистывая что-то под нос. Где-то далеко, на едва слышимой ноте, тоскливо ревели виверны.
Что, если скрутить веревочную лестницу из простыни, улучить минуту, когда в саду никого не будет, а потом спуститься и затеряться в густой зелени? На уроках физкультуры я была довольно выносливой девчонкой и за канат получала твердую «пять».
Воодушевившись идеей, я сдернула с постели одеяла и простыню. Усевшись по-турецки, принялась вертеть материю в тугие жгуты, но это оказалось довольно кропотливым делом. Ладони быстро взмокли, волосы то и дело лезли в лицо, и я постоянно сдувала их со лба. Я торопилась, ведь если в спальню войдет мачеха и увидит, чем занимается строптивая невеста, мне не поздоровится.