– Доброе утро, Ёшкин, – сказал спокойно Василий Васильевич.
– С добрым… утром, – помолчав, ответил Федя.
Василий Васильевич начал его допрашивать:
– Ты крепко укрепил верёвки?
– Не первый раз в горах. Не сорвусь.
– И везде наскальной живописью занимаешься?
– А вы чего пришли? – начиная злиться и поняв, что за ним следили, спросил Федя.
– Во-первых, лови верёвку! – Василий Васильевич раскрутил над головой моток верёвки и по-ковбойски бросил конец прямо в руки Феде. – Ты, конечно, можешь подняться и уйти. Но для тебя это не лучший вариант. Поверь. Говорю это потому, что успел тебя полюбить как доброго, честного и сильного парня. И не кипятись. Мораль я тебе читать не собираюсь. Сам поймёшь, каким жалким способом ты хочешь самоутвердиться, оставить, так сказать, в веках своё имя. Тебе приятно будет, если, увидев твои художества, люди сплюнут от возмущения и скажут: «Надо же было испоганить красавицу скалу!» Ответь только на один вопрос: ты хотел бы, чтобы тебя в эту минуту увидели друзья по работе, отец, мать, жена Нина, знакомые и незнакомые люди? Честно.
– Как сказать?.. Зачем же? А чего вы сами от меня хотите? Я вот сейчас слезу и поговорим по-другому! Поняли?
– Вот видишь, милый ты мой сосед по палате, ты не хочешь, чтобы тебя увидели! Ты чуешь в глубине души, что занят делом нечистым, что ты не создаёшь прекрасное, а уродуешь его. Поэтому и прячешься воровато от наших глаз. Настоящую же красоту творят открыто и готовы за неё пострадать. Так вот: мы с Алёшкой, как твои друзья, принесли тебе ацетон и ветошь. Тащи сумку. – Василий Васильевич привязал её к верёвке. – Тащи, не стесняйся и смой по-быстрому всё, что намалевал.
Федя сначала не хотел тянуть сумку с ацетоном вверх – наверно, боролся с собой. Но постепенно одолевал в себе нехорошего человека: сумка поползла, поползла… медленно, потом быстрей, и Василий Васильевич подмигнул мне, когда она взлетела в Федины руки.
Тётенька и Гудецкий из Нижнего Тагила продолжали, ничего не замечая вокруг, рисовать буквы.
Я подошёл к ребятам. Сева шепнул мне:
– Что же, теперь ждать, когда они малевать кончат?
«Действительно», – подумал я и кашлянул. Гундосова повернула голову в нашу сторону и строго спросила с высоты:
– Кто вы, дети?
– Здравствуйте, держитесь крепче, – для начала сказал я, а Симка ответил:
– Мы пионерский патруль по охране и защите природы!
– Это хорошо. Охраняйте. Молодцы! – похвалила нас тётенька и снова повернулась лицом к стене.
– Между прочим, товарищ Гундосова, вы нарушаете постановление Крымского областного Совета, – осторожно сказал Сева.