<…> Переток, перетекание реальных впечатлений в душевный мир человека, «линия горизонта» между мыслью, душой и землёй – это сложный и интересный объект исследования для литературной прозы. Чтобы исследовать этот «переток», эту линию горизонта между прошлым и новым, с трудом созидаемым душевным богатством, Вас. Шукшин в «Калине красной» резко меняет и темп повествования, ломает естественную, казалось бы, канву сюжета. Герой «Калины красной» зажат, защемлён по-своему трагическими обстоятельствами, породившими особый строй его чувств, жажду нравственного здоровья и одновременно недоверие к доброте людей. Дать такой характер средствами традиционной описательной прозы, показать все извивы такой души было бы, вероятно, трудно. И Шукшин создаёт свой стиль повествования, свой диалог, где едины слово и жест, шутка и рыдания, развязность и ранимость.
<…> Егор на протяжении всего сценария идёт навстречу неожиданностям, опасностям – он не знает, протянут ли ему руку в ответ на его жест, поймут ли его как стандартного «приблатнённого» или все увидят надлом, отрыв его от былой среды… Этим неожиданностям, опасностям, угрозам он должен постоянно противопоставлять то, что называется присутствием духа, мгновенную находчивость, силу характера… И шукшинское слово – прекрасное изобразительсное средство для передачи и этой непрерывной борьбы героя с неожиданностями вечного возбуждения, самозащиты героя, и недолгих мгновений расслабленности, мечтательности, когда ему кажется, что «клетка» былой его жизни разломана, «отпустила» его к земле, берёзкам – ко всему, «чем здоровый живёт человек» (Есенин)».
В следующем номере «ЛР», обозревая прозу журнала «Наш современник», Андрей Турков останавливается на рассказе Шукшина «Дядя Ермолай»:
«И в этой повести (имеется в виду «Пастух и пастушка Виктора Астафьева – Р. С.), и во многих других произведениях, напечатанных в журнале, возникает вопрос об итогах, результате, следе, которые оставляет прожитая человеком жизнь. <…>
Что осталось от дяди Ермолая – героя одноимённого рассказа Василия Шукшина (из цикла «Характеры»)? Автор задаёт этот вопрос впрямую:
«…что, был в этом, в их жизни, какой-то большой смысл? В том именно, как они её прожили? Или – не было никакого смысла, а была одна работа, работа?.. Работали да детей рожали».
Можно ли ответить на это, не зная ничего о жизни дяди Ермолая, кроме одного эпизода? Послал мальчишек ночью караулить зерно, те сбились с пути, не дошли, заночевали в первой попавшейся скирде, а потом уверяли забеспокоившегося о них и самого отправившегося на ток Ермолая, будто всё исполнили. Уверяли, как он ни пытался – то в сердцах, то «с мольбой