Так вот, Кызыл был основан в 1914 году русскими на пустынном берегу Енисея. В тот год Урянхайский край, будущая Тува, вошёл под протекторат России. Сами тувинцы попросились, чтобы не попасть к Китаю или монголам, которые не считали их за людей. (Позже аргументом за отделение от уже новой России станут слова: «Не весь народ просил, поэтому протекторат незаконен.)
Кызыл первоначально назывался Белоцарск. В начале 1920-х его переименовали в Красный Городок и затем дали тюркское название – Кызыл (красный). До 1944 года Тува считалась формально суверенным государством, но экономически, да и политически зависела от СССР. В Туве жило довольно много русских, переселившихся ещё до революции, приезжали и советские специалисты. После 1944-го переселение стало массовым. Строились заводы и комбинаты, население Кызыла стремительно увеличивалось. В середине 80-х около восьмидесяти процентов жителей составляли «лица некоренной национальности» – русские, украинцы, армяне, коми, евреи и так далее.
Осенью 1989 года я уезжал на учёбу из самобытного города, где русская культура была слегка разукрашена местным колоритом… Вернувшись на родину в декабре 1991-го я увидел этот колорит во всей его мощи. Причём, главенствовала не этническая музыка, не горловое пение, а ножи в голенищах. Нередко окровавленные.
Город был наводнён тувинскими парнями из дальних районов, которым негде было работать, негде было жить. И часто слышалось их шипение: «Ённый орус всё захватил. Моя земля!» И «ённый орус» стал выдавливаться прочь.
А ещё через год с небольшим, когда местный парламент (хурал) принял конституцию Тувы, по которой республика могла в любой момент отделиться от России, «некоренные» ринулись по единственному мосту через Енисей на север – в Красноярский край.
Сегодня Кызыл сложно назвать российским городом. Скорее, центр улуса. Русские есть. Говорят, процентов тридцать от общего числа жителей. Хотя вряд ли тридцать наберётся… Из тех, кто остался, многие работают в полиции, ФСБ, наркоконтроле, на зоне, в погранотряде. У значительной части есть жильё в Красноярском крае, в Абакане, на Кубани. «На пенсию выйдем – и свалим», – говорят уверенно.
Кызыл – город небольшой, слегка за сто тысяч жителей. И за какие-то несколько лет он в этническом и культурном плане изменился капитально. Москва – большой город, на изменение уйдёт времени больше. Но оно происходит, происходит на наших глазах.
Впрочем, конечно, не одна Москва меняется. Такое по всей России.
Этой весной я был в Губкинском. Город такой есть в Ямало-Ненецком автономном округе. Часа за два можно вдоль и поперёк исходить. Неподалеку расположено ненецкое село Харампур. И вот что я записал после поездки: