— Теперь вам придется заплатить! Так принято в обществе — платить свои… свои… свои… на-на-налоги! Вы… вы… вы слишком долго обходили закон, жили-поживали в свое удовольствие! Вы просто мошенники, бес… бес… бесстыдные мо-шен-ники!
И тут Мамочка буквально взревела, с невиданной яростью:
— Ах ты, жлоб вонючий, ты еще вдобавок и оскорблять нас вздумал! Да будет вам известно, месье, что мы никогда ничего не обходим, не такие мы люди! Мы всегда ходим прямо и напролом, нас не свернешь! И потом, если платить налоги так уж принято в обществе, что ж, доставьте себе это удовольствие, заплатите их за нас!
И пока отец пытался снова раскурить трубку, изумленно таращась на мать, она схватила зонт, висевший у двери, раскрыла его и стала выпихивать им налоги вон из квартиры. А налоговый человек, пятясь от нее, верещал:
— Вы и за это дорого заплатите, за все заплатите! Я превращу вашу жизнь в ад!
Тогда моя мать, пользуясь своим зонтиком как щитом, спустила с лестницы рыцаря налоговой службы, который тщетно цеплялся за перила, отважно протестовал, падал, поднимался, снова падал и снова поднимался. Мамочка подвергла суровому испытанию его верность долгу. В какой-то миг я даже разглядел всю долгую карьеру долговика в его упрямых, налитых кровью глазах. Наконец Папе удалось остановить Мамочку, схватив ее в объятия, но к этому времени она успела спустить налоги еще на несколько пролетов. В результате налоговый человек дважды пригрозил нам через домофон и отправился взыскивать деньги с других людей. Мы долго смеялись, все трое, но потом Папа спросил:
— Послушайте, Ортанс, что на вас нашло? С чего это вы так разбушевались? Теперь нас ждут крупные неприятности…
— Да они уже на нас свалились, мой бедный Жорж! Да, именно бедный, потому что теперь вы обеднели, Жорж. Мы все обеднели! И это так пошло, так банально, так грустно… Придется продать эту квартиру, а вы еще спрашиваете, что на меня нашло! Поймите, Жорж, они все у нас отняли. И все заберут, все-все, у нас больше нет ни гроша, — ответила она, испуганно озираясь, словно хотела убедиться, что квартира пока еще никуда не делась.
— Да нет же, Ортанс, мы потеряли далеко не все и обязательно найдем какой-нибудь выход. А пока, на будущее, придется распечатывать почту, это будет очень полезно! — объявил отец, устремив взгляд на гору конвертов, но его голос звучал как-то уныло, словно его от одной этой мысли тошнило.
— Нет, только не Ортанс! Только не сегодня! У меня отняли даже мое настоящее имя, я лишилась его навсегда… — прорыдала Мамочка и в отчаянии рухнула на груду писем.