Холодок еще усилился. Вместе с предчувствием.
— Искупить? — Я недоуменно моргнула и поплотнее вжалась в кресло.
После всего пережитого реакция была несколько заторможенная и нужные догадки никак не приходили. Только всякие глупости в голову лезли. Надеюсь, мне не предложат устроить показательное самобичевание? Все равно не соглашусь.
— Мы хотим, чтобы ты ушла. Сейчас. — Реальность оказалась куда более прозаичной. — Пойми, Ксилена, я хорошо к тебе отношусь, но от тебя слишком много проблем. Нам это ни к чему, тем более накануне такого важного события. Но я собрала твои вещи! И даже купила чемоданы! Правда, они шикарные?
Вот так бодро, я бы даже сказала — радостно меня выставили из дома. Ну, в смысле, из места, которое я считала таковым целых пять лет.
— Угу. — В тот момент сказать что-то еще я была просто не в состоянии.
Лика светски улыбнулась и встала, всем своим видом намекая, что мне пора сделать то же самое.
И всего несколько минут спустя я уже стояла за воротами, пятясь от напирающих репортеров. Ключ, которым я пользовалась все эти годы, остался лежать на столике в холле, слуги помогли справиться с чемоданами. Собственно, они и мешали мне сейчас удрать. Не слуги, чемоданы. Их было аж семь штук. Самой теперь не верится, что когда-то я пришла в дом Одингов всего с одной сумкой.
Столько мне самой при всем желании не унести…
Вспышки ослепляли.
Один за другим звучали вопросы, но я не могла вникнуть в суть, такое опустошение затопило разум.
Так и стояла, втянув голову в плечи, поджав пальцы, которые противно холодили скользкие от мелкого дождика камни мостовой. Без единой связной мысли. Разве что… Не мешало бы обуться. Но я не знаю, в каком именно чемодане обувь, а ворошить все сейчас не самое подходящее время. И без того в завтрашних газетах появятся весьма живописные фото. И материал, подозреваю, им не уступит.
Автомобиль! Сама не знаю, как увидела его за этой толпой, но факт остается фактом. Сано Аржис до сих пор не уехал.
Привстав на цыпочки, я сумела разглядеть, что хозяин новомодной штуки вышел и трясет за грудки одного из репортеров. Может, окликнуть его? Мне как воздух нужна помощь, а унизительнее, чем уже есть, от этого вряд ли станет…
Но судьба уже развернулась ко мне другой стороной.
И пока я определялась, Аржис сам заметил меня, запрыгнул на водительское место, подъехал ближе, посигналил, разгоняя шумную толпу. Наиболее нахрапистый и наименее проворный лишились камер, кто-то вскрикнул и выругался.
— Переезжаешь? — Улыбка могла бы считаться обаятельной, если бы не страшные шрамы.