Они встретились на следующий день у одного из двух уцелевших книжных магазинов на Чаринг-Кросс. «Книгами» назывались те огромные древности, которые печатались на листах из мертвых деревьев. Некогда эта знаменитая наклонная улица служила домом двойному ряду замечательных магазинов. Уцелевшие заведения стали такими же диковинками, как и их ассортимент.
Выжившие книготорговцы поставляли свой товар все увеличивающейся группе зажиточных фанатов, которые сосредоточили интерес и деньги на вещах, уже недоступных широкой публике. Не то чтобы для подобных книг не существовало более широкого спроса – просто бумага, на которой их печатали, стала слишком дорогой. Или слишком редкой.
Лопе надеялся, что его последний новобранец оценит выбор места встречи. Сам Лопе не был особенным любителем чтения, но он ценил старые традиции и рассчитывал, что Розенталь одобрит сентиментальность жеста. Совсем скоро им предстояло навсегда покинуть Землю – где же еще завершать дела, как не по соседству с замечательным напоминанием о прошлом планеты.
Найдя друг друга, они перебрались в питейное заведение на два подъезда ближе к реке. Переодетая в гражданский наряд, Розенталь явно приложила усилия, чтобы выглядеть безобидной. Это у нее не совсем получилось. Кто-то иной ориентации мог бы счесть ее привлекательной – не в природе Лопе было судить о таких вещах. Однако, несмотря на косметику и женскую одежду, телосложение Розенталь и ее манера себя вести выдавали армейское прошлое женщины.
И все же, поскольку им предстояло работать вместе долгое время – ну, до конца жизни, – Лопе попытался отреагировать подобающе, когда Розенталь уселась по другую сторону маленького столика.
– Симпатично выглядишь, Розенталь.
– Не «рядовой» Розенталь?
– Это только после того, как мы окажемся на борту.
Женщина провела рукой по волосам.
– В один из последних раз приняла долгий душ. Такое простое удовольствие, но одно из моих любимых. Полагаю, душ теперь будет ограничен по времени. Я буду по нему скучать.
– Возможности «Завета» могут тебя удивить, – Лопе кивнул направо, по направлению к стене из матового стекла с узором под изморозь. – Что думаешь про тот магазин?
Розенталь проследила его взгляд.
– С настоящими книгами? – она одобрительно кивнула. – Мои предки всегда их любили, совершенно любые. Любовь передавалась следующим поколениями, даже когда исчезли сами книги. В помещениях для вещей экипажа нашлось место только для нескольких томов, которые я взяла с собой из чувства ностальгии.