Его спина сгорблена, одна нога вытянута, а другая — под его стулом, но я все равно могу сказать, что он расслаблен. Нет напряжения в его длинном теле. Есть сила.
Это заставляет меня нервничать.
Я отворачиваюсь и трясу своим задом перед противоположной стороной зала даже несмотря на то, что там почти никого нет. Это всего лишь вопрос времени, когда я должна снова встретиться с ним. Но мне не нужно смотреть на него. Он не платит за то, чтобы я смотрела ему в глаза.
Тем не менее я не могу не заметить его кожаные сапоги и куртку. Неужели он ездит на мотоцикле? Похоже, что это грубая кожа. Предназначенная для плохой погоды. Ее не пробьешь обычным ударом кулака.
Песня подходит к концу так же, как и моя работа, но я рада этому. Что-то в этом парне смущает меня. Ничего примечательного. Руки, ноги, понимающая улыбка — это то, в чем они нуждаются. Мышцы помнят, что делать. Но мне не нравится, как он смотрит на меня.
Настойчиво наблюдает за мной. Настойчивость означает ожидание.
Она подразумевает планирование.
Я тянусь назад и расстегиваю свой лифчик. Использую одну руку, чтобы покрыть мою грудь, пока бросаю лифчик вглубь сцены. Я изображаю смущение в течение нескольких секунд, но вдруг мне становится очень неловко. Словно я делаю больше, чем просто показываю свою грудь незнакомым людям. Показываю ему. И пока я стою, прижимая ладони к своей груди, дыхание быстро ускоряется. Его настойчивость ощущается словно жаркое пламя.
На этот раз я слушаю ритм. Снова опускаюсь вниз и освобождаю грудь, обнажая ее в задымленном воздухе и открывая голодным взглядам. Около сцены начинают свистеть. Чарли держит еще пять долларов. Я раскачиваюсь над ним и выгибаю ногу таким образом, чтобы он мог засунуть купюру в мои трусики. Чувствую его горячее, влажное дыхание на своей груди. Он приближается, но не касается меня. Это Чарли. Он даёт чаевые и следует правилам. Самый лучший клиент.
Я даже не смотрю в противоположную сторону комнаты. Если новый парень и держит чаевые, то мне все равно. Он не похож на парня, который следует правилам. Я не знаю, почему думаю о нем, позволяю ему влиять на меня. Может быть, моя стычка с Блу сделала меня более пугливой, чем обычно.
Все, что мне осталось сделать — это финал у шеста. Я могу пройти через это.
Эта часть танца не настолько тяжелая. И не такая длинная. Все, что мне действительно нужно сделать, это обвить шест, подчеркивая свою обнаженную грудь, и сделать вид, что я трахаю его.
Вот что я делаю, когда чувствую. Ощущаю его.
Я — практичная. Мне приходится такой быть. Но есть то, что я чувствую. Эти покалывания на моей шее отдаются внутри меня, предупреждающие звоночки раздаются в моей голове, когда я рядом с одним из