В конце концов, взяв за образец предыдущее обращение я накидал пяток более-менее подходящих фраз и отправился на консультацию к Власьеву. Заодно узнаю, как отреагировал Годунов на нашу драку, а там как знать, глядишь, обойдусь и без челобитной.
Однако, потолковав с дьяком, я выяснил, что без грамотки нельзя и заменять в ней общепринятые стандарты чревато. Иначе и мне от престолоблюстителя навряд ли удастся добиться «милостивого слова». То есть непременно надо просить «пожаловать и милость свою показать». Ну и подпись соответствующая: никаких князей, но «холопишко Федька».
– А ты помысли хорошенько, о чем речь идет, – хмуро предложил искренне недоумевающий дьяк, услышав, как мне жутко не хочется составлять челобитную в таком унизительном тоне. – Тут на что угодно пойдешь, а не токмо на енто.
– Пойти на что угодно легко – возвращаться трудно, – проворчал я.
– Ишь какой! Как я погляжу, ты, князь, токмо на других умен, а на самого себя глуп, – попрекнул меня Власьев. – Ума у тебя тьма, а в главе кутерьма. Сам мне по приезду про свою единственную опору сказывал, – напомнил он. – Так потрудись, подыми ее, коль обронил.
– Даже потеряв точку опоры, я не привык ползать на брюхе, – огрызнулся я и взмолился: – Ну не хочется мне кривить душой! Неужто нельзя как-то иначе, без лизоблюдства этого, напрямую? Ты ж целый Посольский приказ возглавляешь, умен, как чёрт, придумай!
Дьяк в замешательстве потер лоб, но спустя пару минут обескураженно развел руками:
– Воля твоя, князь, но инако писать – все одно, что в своей вине каяться. Ишь чего восхотел, напрямую, – протянул он. – А ты иное в разум возьми: по кривой дороге прямым путем не ездят. А кто далеко обходит, скорее доходит. Опять же от кого чают, того и величают, а иначе никак. Почеши теленка, он и шею протянет. Вот и ты тако же с Федором Борисовичем, авось смилостивится. А твоя спесь, ей-ей, к добру не приведет. Забыл, что заносчивого коня построже зануздывают?
– Я и иное помню: смирного волка и телята залижут, – уныло отмахнулся я, понимая, что как ни крути, а унижения избежать не выйдет.
Власьев все-таки настоял на своем, самолично составив и написав текст, с коим я и направился поутру в царские палаты. На душе было препогано и веселое настроение, охватившее меня в результате мордобоя, куда-то улетучилось.
Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал….
Глава 18. Хотели как лучше, получилось как всегда
Время, когда мне надлежит с этой писулей появиться в царских покоях, Афанасий Иванович определил безошибочно. Впрочем, особых расчетов и не требовалось, ибо Годунов сам распорядился, чтобы дьяк со своими помощниками, ставшими в одночасье видоками, ждал его в Кабинете после заутрени. Когда я находился у Успенского собора, направляясь к царским палатам, Федор как раз вышел из Благовещенского. Был он окружен целой толпой бояр – не меньше двух десятков. Среди них почти все вчерашние участники драки, кроме Василия Сицкого, и у половины что-нибудь да забинтовано, а через повязки проступали красные пятна. Насчет князя Черкасского не знаю, может и впрямь кровоточила рана на руке, а касаемо Ивана Годунова и князя Репнина сомневаюсь. Скорее всего намазали тряпки кровью свежеубиенной курицы, не иначе. В руках «страдальцы» держали свитки – очевидно, такие же челобитные, как и у меня.