— Тогда приступайте.
Но сначала включили втяжную и вдувную вентиляцию; капельки воды, попадая на раскаленные обрешетники, зловеще шипели, образуя крохотные вулканчики пара, может быть миллионы вулканчиков пара; воздух, обдувая горячие переборки, сам в одно мгновение становился горячим.
«Сколько этих историй описано и в книгах и в газетах, — думал Малахов. — И такие там все герои, лезут в раскаленные топки… А все равно — страшно!..» Он быстро завернул холщовой робой голову так, чтобы остались только узенькие щелочки для глаз, натянул принесенные кем-то из матросов большие брезентовые рукавицы, шутливо перекрестился большой некрасивой рукавицей — и шагнул вперед. Туда, где окруженная плотным, нестерпимо горячим облаком била и била, вырываясь наружу с пронзительным свистом, тугая струя пара. Сразу стало совершенно нечем дышать, перехватило глотку; пар, проникая сквозь робу и тельняшку, жег тело. Малахов на мгновение отшатнулся, но тут же выпрямился: нельзя!
Командир корабля взглянул на часы: девятнадцать сорок одна.
Справится ли Малахов? Что он, в сущности, знал о Малахове? Знал, что отец и мать его погибли в партизанском отряде, в один день. Что рос Малахов в детском доме, где-то возле Костромы: там Волга синяя-синяя, рассказывал матрос, жмурясь от удовольствия. А на другом берегу — старинный монастырь, поля… Хорошо в Костроме: тихо, дома стоят над самой рекой. А воздух какой!..
Ну, а еще что он знал? Что Малахов не любит выступать на комсомольских собраниях, все пошучивает вполголоса где-нибудь в задних рядах. А уж если выступит — впаяет!..
А еще? А больше ничего. Плохо ж ты, командир, стал узнавать своих людей.
Девятнадцать пятьдесят одна…
Прежде, на учебных тренировках, все это выглядело просто, красиво и легко — хоть для кино снимай. Каждое движение Малахова было театрально округлым, он успевал и объяснить толпившимся вокруг молодым матросам:
— Вот смотрите. Я беру эту стальную ленту и накладываю на то место, где трубы разошлись… Всем видно? Теперь берем бугель. Что такое бугель? Это такой зажим, вроде замка, или, вернее, разводного ключа… И зажимаем ленту. Тоже видно?.. В заключение это место я клетнюю, то есть очень плотно обматываю мягкой медной проволокой. Вопросы есть?
Но это было там, на занятиях. Там, к сожалению, все было условным. И качка только подразумевалась — та самая качка, которая сейчас не дает удержаться на ногах. И пар — там говорилось: «Предположим, из этой щели бьет пар». Тут он рвался из щели, бил в лицо, обжигал и калечил без всякого «предположим»… Там лейтенант Коротков стоял с секундомером на ладони и нетерпеливо следил, как ползет по циферблату тонкая, вороненой сизой стали, длинная стрелка: молодец, Малахов, опять в норму уложился! И потом еще, глядишь, заметочка в стенной газете. Или старшина Левченко на собрании скажет: «Пример надо брать, товарищи, с таких комсомольцев, как старший матрос Малахов».