1
Декабрь этого года выдался в Петербурге на редкость морозным, вьюжным, ветреным. По утрам на улицах гуляла поземка, и снег, взметенный ветром, был сух и колюч.
Густой сизоватый туман стоял над свинцово-серыми полыньями на Неве, но их с каждым днем становилось все меньше и меньше, — река прочно одевалась в ледяную броню.
Катя в своей старенькой жакетке замерзала так, что, добежав утром до знакомого дома на Садовой, долго потом отогревалась на кухне, возле печки, пока сердобольная тетя Поля собирала ей завтрак.
В кухне было тепло, пахло вкусной пищей, тетя Поля что-то ворчала, но так беззлобно, что Кате даже становилось весело.
— Ох, тетя Поля, что я нынче видела! — рассказывала Катя, растирая пальцами иззябшие щеки. — Воробьишко, бедненький, ночью замерз, да так и остался на дороге, не долетел до своего гнезда. Уж я его грела-грела, ничего не помогает.
— Гляди, как бы ты сама не замерзла, как тот воробьишко, — ворчала тетя Поля, подбрасывая в печь оттаявшие березовые поленья. — Стужа такая, а ты в какой одежонке щеголяешь? Давно ли воспаление легких было?
— А, меня никакая хвороба не возьмет, — бездумно отзывалась Катя. — Да и на пальто, сами знаете, негде взять. Капиталы мои известные: получишь жалованье — и не знаешь, то ли лавочнику долг отдавать, то ли за комнату платить. А вы говорите — пальто…
С тех пор, как пришло первое и единственное пока что письмо от Акима, Катя преобразилась. Она и работала веселее, и смеяться стала чаще, и к зеркалу нет-нет да и подойдет, — уж и тетя Поля примечать стала:
— Ты что, не влюбилась ли в кого? Больно веселая что-то.
— Влюбилась, тетя Поля, влюбилась. И уже давно!
— Опять про Акима? — махала рукой кухарка. — Слышала уже про твоего Еруслана Лазаревича!
Катя не спорила с нею. Отогревшись и выпив стакан чаю, она весело спрашивала:
— Ну, тетя Поля, что мне сегодня делать?
— А твое дело известное. Вон гора белья ждет. А хозяева уедут — в комнатах приберешь.
Иногда заглядывала на кухню хозяйка. Она неодобрительно косилась на повеселевшую Катю и презрительно бросала на ходу:
— То по жениху слезы льет, то песни распевает. Вот и пойми ее!..
— Характер у меня такой. Легкий, — отзывалась девушка.
— Ладно, ладно. Болтай поменьше, — обрывала хозяйка и выходила из кухни.
— Во-от привязалась, господи! — покачивала головою тетя Поля. — Ну ровно ты ей дорогу перешла.