Мне стало противно, я поёжился. Конечно же, я сразу вспомнил о Марине – о том, как деликатно и тихо она плакала на моём плече – и мне непреодолимо захотелось обратно в астрал. Я снова подметил про себя, что сны во многом гораздо приятнее и осознаннее этой агрессивной, тяжёлой реальности с бешеными, вовсе не женственными женщинами.
Кстати, а вот Сашу мне на этот раз не в чем было упрекнуть, друг вёл себя на удивление ласково. Я слышал его неудачные попытки вставить в монолог супруги несколько нежных фраз, начинающихся с «Милая…», «Дорогая…», «Любимая…». Наконец, сдавшись, он проговорил что-то вроде:
– Радость моя, мне надо мчаться на работу. Сегодня я вернусь пораньше, и мы обязательно всё обсудим! Ну, дай я тебя поцелую!.. Побежал!
Нет ничего удивительного в том, что, садясь ко мне в машину, он был бледен как полотно. Да она его в могилу сведёт, – посетовал я и тут же подсунул ему конфетку, валявшуюся в бардачке. Алекс без слов закусил её зубами и, закрыв за собой дверцу, облегчённо выдохнул.
– За что она на тебя так взъелась? У неё ПМС?
– Нет, хуже.
– Что может быть хуже?
– Она нашла мою переписку с Алиской. Зараза, говорил этой дуре – не пиши мне по вечерам, но та как специально строчит…
– А что там, в переписке?
– Как что, интимные подробности нашей тайной жизни, конечно. Вернее, уже не тайной.
Я посмотрел на него с сожалением, не зная, что сказать. Вообще-то я не раз его предупреждал, что всё тайное в итоге неизбежно становится явным, и сейчас я тоже вспомнил эту всем известную прописную истину, но озвучивать её заново не стал. Теперь, когда всё уже случилось, нужно было как-то поддержать товарища, а не добивать его нравоучениями. В любом случае ведь уже ничего не изменишь.
– Да, дела… – я постарался не выдать голосом своих эмоций. – И что теперь?
– Орёт, что подаст на развод, – хрипло проговорил Алекс. – Надеюсь, что сейчас перебесится и успокоится. Закажу ей сегодня цветов, подарков каких-нибудь – глядишь, остынет. Разводиться нам ни в коем случае нельзя.
– Да, у вас же ребёнок.
– Жеребёнок, – хмуро исказил Саша мои слова. – Нет, не в этом дело.
– Скажи… – неуверенно начал я, – а ты вообще… Ты любишь её?
Товарищ затравленно взглянул на меня. Я видел, что ему неприятен был мой допрос, и всё же он нашёл в себе силы выйти на откровенный разговор:
– Рано или поздно по-любому пришлось бы тебе это поведать. К тому же, сейчас мне и правда нужно кому-то высказаться, иначе я сойду с ума. Только, пожалуйста, давай уедем отсюда поскорее! Ещё не хватало, чтобы она выбежала за мной вслед, мне и так перед тобой ужасно стыдно.