— Не хрена себе? — теперь удивляюсь я. — Тебе нельзя, руки испортишь.
— Понимаю, но я стараюсь не напрягаться.
— Конечно! Я видела, какие ты ящики таскаешь, — с потрохами его сдаёт лупоглазая девушка с наивным лицом.
— Если не вдаваться в детали, мужчине руку чуть не оторвало. Кость сломана, мышцы сильно повреждены, но артерии, жилы, вены почти не пострадали. Есть шанс, руку можно спасти, если принять срочные меры, — разъясняю я ситуацию.
— Крови много потерял?
— Много и сейчас сочится, повезло, что у него жена боевая, первую помощь оказала весьма не дурно.
— Я схожу, — поднимается с места сероглазый увалень.
— Семён, тебе помочь? — высказывается кто-то без особого энтузиазма.
— А, что, кроме меня, здесь есть ещё хирурги? — усмехается парень.
— Так не оперировать же будешь, а опять таскать. Видно на роду у тебя написано, взял побольше, понёс подальше, — я поморщился, шутка неудачная, но Семён и бровью не повёл.
— Пойдём, батя.
— Меня Никитой Васильевичем звать, — представляюсь я.
— Понятно.
Мы отходим от весёлой компании и Семён неожиданно выпалил: — Я всё знаю.
— Что именно? — останавливаюсь я, с интересом смотрю в его серые, как свинец, глаза.
— Я догадался, и вы тоже всё знаете. Во-первых, у меня было предчувствие с месяц. Думал бред какой-то, мерещилось, что полечу в «Ноль», — он усмехается. — Якобы нам дают шанс жить с начала, остальные обречены. Оставят кучку людей, причём без разбора. Выкарабкаются, значит, у человека есть будущее, а нет, что-то придумают, на замену. Вы обратили внимание, Никита Васильевич, солнце взошло с моря, а не наоборот? Мы вообще неизвестно где, может это даже не Крым. Я орлов видел, как страусы по размеру. Недавно бегал наверх, всюду лес. За оленем наблюдал, он величиной с буйвола, на него саблезубый тигр охотился, это доисторический мир.
— Твои ребята знают?
— Нет, но чувствую, о чём-то догадываются, сегодня слишком веселятся, как перед истерикой. Наверное, этот мир нас, людей, подготовил, чтоб стресса сильного не было.
— Моя племянница медведей видела, никто не поверил, кроме меня, — я вздыхаю.
— Очень скоро поверят, — с горечью говорит Семён.
— Придётся выживать, — мне грустно и тяжело на душе.
— Придётся. Только необходимо подойти к этому грамотно.
Мы выходим из-за камней. Нас с нетерпением ждут.
— Поторапливаться надо, — Егор искоса смотрит на Семёна.
— Это, Семён, молодой хирург, будет ассистировать, — с ходу бросаю я. Семён подходит к раненому.
— Нападение акулы? — без обиняков спрашивает он.
— Да, — кивает Катерина.
Семён существенно разгружает Катерину, которая, наконец, смогла взять за руку хныкающую дочурку. Маленький сын ведёт себя по-мужски, не плачет и пытается помогать матери, правда, этим больше мешает. Но она с благодарностью принимает заботу малыша. Мне импонирует её позиция, очень верное воспитание, из мальчугана будет толк, когда вырастит.