— Георг!, — Тихо позвал Проквуста Гариль. — А вон еще один.
Они разглядели вдалеке еще несколько странных угловатых бугров, явно диссонирующих с совершенно плоской поверхностью пещеры. Канцлер шагнул в сторону ближайшего места крушения, но Проквуст цепко ухватил его за пояс.
— Вы куда, Люций?
— Хочу осмотреть остатки чужой техники.
— Не надо.
— Но почему?
— А вы уверены, что вне границ дороги наши организмы будут функционировать?
— А какие основания сомневаться в этом?
— А вот эти.
Проквуст кивнул в сторону еле заметной неровности у самой кромки дороги. Очертания крохотного скафандра еще сохранились, но его хозяин давно истлел.
— Господи, — вырвалось у канцлера, — какой крохотный народец!
— На нас похожи. — Кивнул головой Георг. — Только меньше раз в десять. — Потом он повернулся к канцлеру. — Послушайте, Люций, а вам не кажется, что надо проинструктировать ученых, как здесь себя вести? А то ведь они таких дров наломают, костей не соберешь!
— Точно!
Канцлер поспешил обратно. Он подбежал к маяку, поколдовал над ним несколько минут и направился обратно к Проквусту. Шел, не торопясь, явно о чем-то напряженно размышляя.
— Послушайте, Святой Гора, — спросил он, подойдя, — а вы здесь часом не бывали?
— Нет, конечно.
— А откуда у вас вся эта информация?!
— Какая?, — Георг сделал вид, что не понимает.
— Не притворяйтесь, Георг. Вы прекрасно знаете, что я имею ввиду!
— У нас на Ирии, — Проквуст улыбнулся, — это называлось интуицией.
Канцлер ничего не ответил, сердито развернулся, и призывно махнув Георгу рукой, зашагал по белой дороге.
Дорога оказалась гораздо более длинной, чем им представлялось вначале пути. Чудилось, что она удлинялась вместе с количеством шагов, которые отмеряли путники. Впрочем, это были впечатления Георга, а канцлер шел рядом подавленный и молчаливый. На него давила будущая неопределенность и явное технологическое превосходство неведомой расы. До этого он уверенно считал хоравов одной из самых могущественных цивилизаций, но здесь он чувствовал себя беспомощным неучем. Вместо понятной ему техники и технологий, им манипулировало нечто, схожее с магией. К тому же его настроение портило поведение Проквуста, который был весел, беззаботен и, главное, уверен в себе.
— Что мы потеряли в себе за миллион лет?, — Спрашивал себя канцлер, глядя в спину своего спутника. — И что есть в этом пришельце, начавшем жить в молодой, можно сказать, примитивной цивилизации, неужели и вправду к ним господь ближе? А почему бы и нет?!, — Отвечал он сам себе. — Ведь мы, хоравы, открыто кичились и отодвигали от себя бога, не понимая, что он еще может нам дать, а вот они бога чтили или хотя бы вспоминали о нем со смирением, и он им дает то, чего они не просят, и чему названия у них нет. Хотя, нет, кажется, есть, они называют это даром..