— Люций, держитесь бодрей. Скоро придем.
— Откуда такая уверенность, Георг?
— Не знаю, я просто мне так кажется, и все.
— И что там будет?
— А вот по этому поводу никаких ощущений нет.
— И даже не догадываетесь?
— Нет. Я же говорю, ни одной идеи не имею.
В их путешествии по дороге было нечто фантасмагоричное, нереальное. Они шли, и свет вокруг них перемещался вместе с ними, пустое пространство светилось и словно смотрело за ними тысячью внимательных глаз. И это не было приятным.
— Георг.
— Да, канцлер.
— А вам не страшно?
— Нет. — После короткой паузы ответил Проквуст.
— Но, судя по всему, те, кого мы ищем, не так уж и добры.
— Вы имеете ввиду погибших в начале пещеры?
— Да.
— Я и сам об этом думаю. С одной стороны, это жестоко и негуманно расставлять такие ловушки, а с другой… — Проквуст замолчал.
— А что с другой, Георг?
— Не могу толком разобраться в своих ощущениях, Люций. Только чувствую, что причины для такой жестокости есть. Вы не подумайте, что я их оправдываю, ни в коем случае! Некто, видимо, те, кого мы ищем, поставили здесь строгий фильтр для отсева неинтересных для них визитеров. Вот только проходных параметров, если можно так сказать, я пока ясно определить не могу. Впрочем, я уверен, что мы идем не к злодеям.
— И на том спасибо.
Дорога стала заметно отклоняться вправо и скоро превратилась в широкую дугу, упирающуюся вдали в отвесную скалу. Через час путники подошли к ней вплотную и остановились. В иссеченном трещинами камне виднелись контуры гигантских створок.
— Ворота.
— Интересно, как их открывать. — Проквуст повернулся к своему спутнику. — Люций, какие будут соображения?
— А стоит ли нам вообще открывать эти ворота?
— Хороший вопрос. — Усмехнулся Георг. — А главное, решать вам, канцлер.
— Это еще почему?
— Как бы там ни было, я не хорав, а пришелец, пусть даже святой, как вы меня нарекли, и я не могу выбирать вашу судьбу за вас.
— Георг, вы считаете, что сейчас речь идет именно о выборе судьбы всей нашей цивилизации?
— Я в этом уверен. Мы можем уйти, и сказать ученым, что здесь ничего нет. Они вам поверят?
— Вряд ли, но перечить не станут, у нас выбор старшего иерарха считается священным.
— А над вами, канцлер, только Совет Медины?
— Совершенно верно.
— И Совет поверит тому, что вы ему расскажете?
— Да, скорее всего, поверит, вернее, доверит, как делал это сотни тысяч лет.
— Вот видите, Люций, все сходится к тому, что мы с вами стоим на развилке судьбы целой цивилизации! И только вы один можете сделать выбор.
— Ужасная ответственность!, — Пробормотал канцлер и от возбуждения принялся ходить взад–вперед. Проквуст с тревогой следил, чтобы Люций, увлекшись, не вышел за пределы дороги. А Гариль продолжал рассуждать вслух. — Ну, допустим, мы вернемся? Что нас ждет: бесконечное скитание по необъятному космосу? Мы ведь даже не знаем толком, что мы ищем и сюда летели за тем, чтобы узнать, что достойно нашего поиска. Выходит, уходить нельзя, да, и я не прощу себе этого никогда.