— Люций. — Тихо позвал он канцлера.
— Да, Гора. — С некоторым опозданием откликнулся тот.
— Вам не кажется наша находка странной?
— Скорее нет, чем да.
— А как вы сейчас видите камень?
— Как камень. — Гариль встал, окинул камень глазами и пожал плечами. — Большой, тяжелый и холодный.
— Знаете, Люций, отойдите на пару шагов.
— Зачем?
Но Проквуст не ответил, он осторожно протянул обе ладони к камню и положил их на его боковые противоположенные грани. Закрыв глаза, Георг тут же почувствовал, как задрожали они, как мягко и тепло приникли к его рукам. И тогда он представил себе, что вновь стал прежним Проквустом: высоким, большим, сильным. Его могучие руки легко приподнимают камень, подносят к глазам, чтобы рассмотреть… Георг открыл глаза и увидел лежащий на ладони небольшой, хрустально прозрачный кубик, внутри которого играли россыпи огоньков. Он оглянулся на канцлера, у того маленький рот был приоткрыт, а огромные глаза, казалось, стали еще больше.
— Хотите подержать?, — Проквуст протянул кубик Гарилю, но тот испуганно отпрянул.
— Нет! А вдруг он в моих руках станет прежним огромным камнем?! Лучше уж, вы, Святой Гора, его несите.
— Что так официально, Люций?, — Удивился Проквуст.
— После того, что я видел, мне с вами стоять рядом страшно!
— Да, бросьте, Люций, вы что, меня боитесь? Что произошло?!
— Как что?! Вы приложили руки к камню, он завибрировал, вы вдруг выросли в четыре раза, легко его приподняли, а потом вместе с ним уменьшились!
— А, это? Люций, я думаю, это какая-то иллюзия, я…
— Какая иллюзия, Георг?! У меня все записано в компьютере скафандра.
— А разве он здесь работает?
— Я тоже не знал, а оказалось, работает. Кроме того, Георг, я не помню, чтобы включал запись внешней среды. — Голос канцлера стал жалобным и беспомощным.
— Ну, что ж, — Проквуст вдруг успокоился, на душе стало легко и спокойно, — давайте, просто примем то, что случилось, и отправимся в обратный путь.
Некоторое время они шли молча. Георг любовался камнем, а канцлер шел погруженный в какие-то размышления.
— Гора!, — Окликнул он своего спутника.
— Да, Люций.
— То, что с вами произошло, не может быть объяснено нашими знаниями.
— Ну, и что?
— А то, что тогда этого не могло быть!
— Но оно же было?!
— В том то все и дело.
— Канцлер, что вы так переживаете, воспринимайте наше приключение как маленькое чудо.
— Но чудеса противоречат всему нашему опыту!
— Видимо, просто у вас, их не было. Но это вовсе не значит, Люций, что их не может быть вовсе!
— Все равно странно.
— Согласен, но думаю, скоро мы узнаем природу этих чудес.