— Думаю, я не подхожу под эти категории, святой отец, — сообщаю я.
— Не подходишь, — соглашаются со мной с другой стороны. — Догадываешься, кто ты на самом деле?
— Странные разговоры для святого места.
— Странные обстоятельства, сын мой.
— Смерть? — кажется, сам воздух густеет и противится выдыханию этого короткого слога. Кажется, на выдохе у моих губ образовывается маленькое облачко пара. Кажется, в исповедальне разом холодает. — Я — это Смерть?
— Пожалуй, тебе не откажешь в амбициозности. Нет, так высоко тебе все же не подняться — но это только мое мнение. Но мы любим амбиции, мы рассматриваем их, как своего рода форсажную камеру. Эдакую насадку, многократно усиливающую тягу, направляющую тебя точно в цель. Так что нельзя сказать, что у тебя вообще есть выбор, ты будешь делать то, к чему тянет. А осознанно это будет или нет — особенной разницы не имеется.
— Ерунду какую-то говоришь.
Совсем рядом вздыхают — неживым, искусственным звуком.
— Ну, если тебе так легче, представь себе бильярдный шар… нет, бесконечное множество бильярдных шаров, медленно катящихся по зеленому сукну гигантского стола. В разных направлениях, так что столкновения и прочие коллизии неизбежны. Представил? А теперь важное уточнение: все шары обладают разумом и пытаются понять — куда они катятся и зачем.
— А могут они…
— Нет, парень. Изменить по условиям задачи они ничего не в состоянии. Они катятся туда, куда послал их кий невидимого игрока. Но в круглых костяных мозгах ютится отчаянная надежда, что, возможно, вся их траектория на зеленом сукне — результат свободного выбора. Безумная чушь, конечно — всем известно, что бильярдные шары неспособны мыслить.
— Никакой ты не священник.
— А ты малость туповат, на мой вкус. Но на этом нашу увлекательную беседу придется завершить. Я дал тебе те ответы, которые мог, а если вопросы продолжат плодиться, тебе придется искать кого-то еще. Более прямолинейного, может быть. Но волноваться не о чем, тебя будет к нему тянуть, примерно как тянуло сюда.
— Черт…
— Хватит об этом. Пора тебе выполнить свою часть сделки. Избавься от тех, кто стоит снаружи. Любым способом. Они должны перестать меня беспокоить.
Поднимаюсь. Голова как колокол. Как колокол, внутри которого бьется здоровенный бильярдный шар. Ступаю к выходу из кабинки. Но из-за решетки снова доносится голос.
— И запомни еще одно, последнее, но, может быть, самое важное. Невинных нет. Понимаешь? Невинных нет, парень. Кстати… уберешь потом куда-нибудь эту падаль.
И я замечаю неподвижное тело в сутане на полу исповедальни.