— Господин, — прошептал Ладвиг, не смея приблизиться, — простите меня, господин…
Хилдебранд высокомерно вздёрнул подбородок и взмахом руки показал, что больше не нуждается в услугах вышедшего из доверия слуги.
— Не прогоняйте меня, господин! Я готов принять любое наказание, только не прогоняйте меня!
Рыцарь не снизошёл к мольбам оруженосца, не удостоив его прощальным взглядом, повернулся спиной и направился в сторону городских ворот.
"Вот и всё…, — мелькнуло в голове у Ладвига, — теперь я снова бездомный бродяга. Нет мне оправдания…".
— Не уходите, мой господин!, — В отчаянии закричал он. — Не покидайте меня!
Бросился в погоню за Хилдебрандом, не теряя надежды вымолить прощение. Бегать в тяжёлом доспехе было неудобно, но оруженосца это не смущало. Цель находилась в каком-то десятке ярдов от него, вот только догнать рыцаря оказалось непросто. Хилдебранд шёл вперёд скорым шагом, и отдалялся всё дальше и дальше. Ладвиг кричал, звал, его ноги изо всех сил молотили по камням мостовой, а тело будто упёрлось в какой-то невидимый барьер, и оставалось на месте. Не сдаваясь, оруженосец продолжал упорствовать и, удвоив натиск, препятствие удалось преодолеть. Ладвиг даже успел этому обрадоваться, но в следующий момент свет перед его глазами померк.
— Очнулся? На, выпей воды.
— Мой господин…, — прошептал Ладвиг. — Как хорошо, что я вас догнал…
— Лежи, не вздумай вставать с постели. — Приказал голос Хилдебранда. — Голова кружится?
— Немного. Я виноват перед вами…
— Оставим это. — Прервал его рыцарь. — Расскажи, что с тобой произошло.
— Вы и сами знаете. Моё поведение было неподобающим… В комнате слишком темно, мой господин, — заволновался оруженосец, — я должен видеть ваши глаза, иначе невозможно понять, простили вы меня, или нет.
— Лекарь приказал задёрнуть шторы, чтобы тебя не беспокоил яркий свет. Пожалуйста, Ладвиг, расскажи всё подробно с того момента, как ты надел мою кольчугу и плащ.
Глаза оруженосца привыкли к полумраку, и он даже начал различать фигуру рыцаря на фоне закрытого шторами окна. В голосе Хилдебранда не чувствовалось никакого намёка на гнев, поэтому Ладвиг понемногу успокоился. Его короткий, не изобиловавший подробностями рассказ, не принёс удовлетворения рыцарю, и тот стал задавать уточняющие вопросы:
— Расскажи, где именно ты меня увидел?
— Возле гостиницы. К сожлению, не запомнил её название. На вывеске изображён то ли гусь, то ли утка.
— Ясно. Как я выглядел? Одежда? Снаряжение? Важна любая мелочь. Вспоминай.
— Вы…, — начал было Ладвиг, и осёкся. — Как странно, мой господин. Только сейчас это понял. На вас была та же самая кольчуга, что и на мне. Но, такое невозможно…