Вдруг неожиданно появилось желание узнать: а как же она жила до того, как попала сюда, что вообще помнит о своей жизни Бездушной и помнит ли хоть что-то о том, что было до того, как попала в Костяную башню? Ведь не может быть так, что ее память полностью уничтожена! Да, я читал дневники Собирателя, понимаю, что он ломал этих девушек, лепил их под себя, под свои нужды, но не верю, что от прежней личности ничего не осталось. Финира молча пошла дальше, и по ее отсутствующему взгляду я понял, что она снова ушла в себя. Надеюсь, обдумывает увиденное и мои ответы.
Зеркало, кстати, она так и держала в руке, и для меня стало неожиданностью, когда девушка негромко произнесла:
– Кажется, я радовалась, когда мне его подарили…
Мне очень хотелось, чтобы в ее голосе звучал хотя бы отголосок задумчивости или другой эмоции. Но он был ровным и тихим, не более.
– Пойдем дальше, – предложил я и положил ее ладонь себе на локоть.
Уже хорошо, что она вроде вспомнила что-то из прошлой жизни, из прошлых эмоций и ощущений. Мы вышли из сада Радости и коротким коридором направились к красивой винтовой лестнице, уводившей к покоям Счастья. Через несколько минут мы поднялись на второй этаж к распахнутым дверям, украшенным эмалью, позолотой, красивой мозаикой. Эти двери никогда не закрывались, Счастье была рада видеть у себя посетителей в любое время дня и ночи, как и Радость. Мы вступили под своды стрельчатой анфилады небольших гостиных, оформленных в разных стилях, где каждый желающий мог отдохнуть. Комнаты отгораживались ширмами, если посетители хотели уединения, и из гостиной можно было с другой стороны выйти в маленький внутренний тенистый двор с апельсиновыми деревьями, цветущим жасмином и розами. Разнообразные фонтаны давали свежесть, везде летали большие разноцветные бабочки и раздавалось нежное пение птиц. Здесь в самом деле не хотелось грустить, вспоминать что-то плохое или печальное, тут всплывали лишь счастливые картинки из жизни.
Жаль, у меня таких совсем мало. На этот раз наша прогулка проходила молча, Финира не спрашивала ничего, лишь оглядывалась, все так же внимательно рассматривая окружающее. Здесь посетителей мы почти не видели, лишь иногда слышали чьи-то голоса, тихий смех. Заканчивались покои Счастья просторной круглой комнатой с расписным потолком, украшенным вылепленными и тоже раскрашенными цветами, птицами, бабочками. В самом центре имелось окно, в которое падали лучи света. Оно выходило на тоже круглый пруд с лотосами и золотыми рыбками, с прозрачной водой и журчавшим в центре фонтаном. Стрельчатые окна с разноцветными стеклами делали комнату похожей на красивую шкатулку; яркие подушки, в изобилии лежавшие на скамейках и низеньких диванчиках, усиливали это ощущение. В больших кадках росли пышные растения, создавая приятный зеленоватый сумрак, а в дверные проемы, занавешенные только полупрозрачной кисеей, то и дело залетали крупные бабочки. Здесь никого не было, зал оказался пустым, к моему тайному облегчению. Не хотел я сейчас видеть чьи-то счастливые лица, очень не хотел. Мне хватало компании бесстрастной Финиры, как ни странно.